– Вы ведь согласны с этим, да, Найджел? – то и дело восклицал Молтби. – Да, он согласен. С этим все ясно, Меллорс.

Или: «Мы даем им золото, они покупают себе оружие, через Галли. Куда как проще, нежели поставлять им напрямую. И уж гораздо безопаснее, верно, Найджел? Правильно, Галли? Продолжайте, Меллорс!»

Или: «Нет, нет, мистер Меллорс, лишние люди нам для этого не нужны. Мы с Найджелом прекрасно справимся с этой задачей, верно, Найджел? А у нашего Галли имеются соответствующие связи. Что стоит вашим друзьям раздобыть несколько сотен противопехотных мин, а, Галли? Сделанных в Бирмингеме. Сущий пустяк!»

И Галли, беспрестанно теребящий усы, прилежно строчил что-то в книгу заказов, а Меллорс подталкивал к нему через стол нечто напоминающее список покупок и при этом смешно возводил глаза к небесам, словно давая понять, что не видел, не читал того, что там перечислено.

– С одобрения самого министра, – выдыхал он при этом, как бы подчеркивая: уж кого-кого, а меня винить во всем этом никак нельзя.

– Мы имеем лишь одну серьезную проблему, Меллорс. Как свести круг посвященных к абсолютному минимуму, – с особым нажимом подчеркивал Молтби. – А это означает, что мы должны оградить всех наших сотрудников от малейших подозрений. И если вдруг кто-либо из них ошибочно попадется, к примеру, молодой Саймон, – тут он многозначительно покосился на Саймона Питта, застывшего рядом с Галли в шоке и оцепенении, – пусть знает: стоит ему проболтаться хотя бы одним словом, и его ждет пожизненное заключение. Ясно, Саймон? Договорились, да?

– Договорились, – нехотя, точно под пыткой, выдавил помрачневший Саймон.

Это был совсем другой Молтби, совсем не тот, которого привыкла видеть Фрэн, хоть и догадывалась – ведь он постоянно страдал от того, что не нужен и недооценен. И совсем другой Стормонт, который, даже отвечая на вопросы, смотрел в пустоту невидящим взором и соглашался с каждым словом Молтби.

«И другой Энди? Или та же самая модель, только я с самого начала не видела и не понимала этого?»

И она исподтишка перевела взгляд на него.

Да, совершенно изменившийся человек. Нет, не выше, не толще и не худее, чем прежде. И такой бесконечно далекий, что она едва узнавала его. Теперь она поняла: отдаление это началось еще в казино и лишь набирало скорость после поступления известия о приезде Меллорса.

– Кому нужно все это дерьмо? – яростно вопрошал он ее, точно она призвала сюда этого противного человечка. – БУЧАН не пожелает с ним встретиться. БУЧАН ДВА – тоже. Да она даже меня не желает видеть. Никто из них не станет с ним встречаться. Я уже говорил ему это.

– Так скажи еще раз.

– Это моя тропа, черт бы его побрал! Моя гребаная операция! При чем здесь он?

– Нечего на меня кричать. Я же не он. А он твой босс, Энди. Он послал тебя сюда. Я не посылала. Пастырь имеет право проверить, как поживает его паства. Наверное, даже в вашей конторе.

– Да пошли вы все куда подальше! – огрызнулся он. И в следующую минуту она уже спокойно собирала свои вещи, а Энди советовал ей прежде убедиться, что в ванной не осталось этих совершенно отвратительных маленьких волосков.

– А с чего это ты вдруг так переполошился? – холодно спросила она. – Боишься, что он их обнаружит? Но ведь он не твой любовник, верно? И ты не давал ему клятвы верности? Или все же давал? Да, у тебя здесь бывала женщина. Ну и что с того? Причем вовсе необязательно говорить, что это была я.

– Да. Необязательно.

– Энди!

Последовало довольно неуклюжее и неубедительное раскаяние.

– Просто не люблю, когда за мной шпионят, вот и все, – мрачно пробормотал он.

Но когда она, восприняв это как шутку, громко и с облегчением рассмеялась, он выхватил из комода ключи от ее машины, сунул ей в руку, подхватил ее сумки и проводил к лифту. И весь день им удавалось избегать друг друга, вплоть до вечера, до настоящего момента, когда оба они были вынуждены сесть за один стол, в унылой комнате с белыми стенами, где господствовал Энди, а Фрэн молчала и приберегала свою улыбку для незнакомца. Последний же, к ее раздражению, всячески восхвалял Энди и не уставал твердить, что целиком полагается на его опыт, причем делалось все это в тошнотворно слащавом стиле.

– Как вам кажется, Эндрю, эти предложения имеют смысл? – спрашивал он, со свистом втягивая воздух сквозь зубы. – Говорите же, мой юный друг Оснард. Все благодаря исключительно вашим стараниям! Вы здесь у нас главный человек, звезда, не считая, разумеется, его превосходительства господина посла. И негоже человеку, находящемуся на передовой, робеть и смущаться перед какими-то там административными барьерами. Так и скажите нам, Эндрю, прямо сейчас! Никто из сидящих за этим столом не осудит и не нанесет ущерба вашим просто образцовым действиям!

Молтби тут же присоединяется ко всей этой сентиментальной бредятине, за ним, несколькими секундами позже и с чуть меньшим энтузиазмом, – Стормонт. А предметом обсуждения служит система из двух дополняющих друг друга ключей, с помощью которых можно контролировать средства молчаливой оппозиции. Задача, которую, по общему мнению, можно доверить лишь старшим офицерам.

Так почему Энди молчит? Ведь он должен радоваться, что столь тяжкий груз свалился с его плеч. Почему не благодарит Молтби и Стормонта за то, что они согласились нести за него эту ношу?

– Это уж вам решать, – злобно покосившись на Молтби, говорит он. И вновь погружается в молчание.

А когда речь заходит о том, как убедить Абраксаса, Доминго и других членов молчаливой оппозиции решать все финансовые и организационные вопросы исключительно через Стормонта, Энди едва не срывается снова.

– Почему бы вам не забрать все эту гребаную сеть в свои руки, раз уж вы здесь оказались? – кричит он, и лицо его багровеет. – Руководить ею из казначейства в рабочие часы пять дней в неделю! И дело в шляпе! Радуйтесь и веселитесь!

– Эндрю, Эндрю, успокойтесь, прошу вас! И не надо столь резких и обидных слов, пожалуйста! – восклицает Меллорс, напоминая при этом квохчущую курицу. – Мы ведь с вами одна команда, разве нет? Вам просто предлагается рука помощи, совет мудрецов, дополнительные средства для завершения столь блистательно начатой операции. Я прав, посол? – Прищелкивание языком, отеческая морщинка озабоченности, нравоучительно-торжественный тон. – Ведь эти ребята из оппозиции, они наверняка будут торговаться, как черти, Эндрю. Постараются связать нас разного рода обязательствами. А решения нам придется принимать нешуточные. Слишком уж глубокие и мутные воды для парня столь нежного возраста. Так что уж лучше положиться в решении всех этих проблем на людей опытных.

Эндрю мрачнеет еще больше. Стормонт по-прежнему смотрит в никуда. Но добрый милый Молтби решается добавить несколько утешительных слов от себя:

– Мой дорогой друг, не можете же вы один вести всю эту игру, верно, Найджел? Делить и еще раз справедливо делить обязанности – именно на этом принципе строится работа в нашем посольстве, правильно я говорю, Найджел? И никто не собирается отнимать у вас шпионские дела. У вас есть своя сеть, свой плацдарм работы – встречаться с людьми, собирать информацию, платить осведомителям и все такое прочее. Нам нужна лишь ваша оппозиция. По-моему, это только честно, не так ли?