«Значит, на завод они не заезжали, — подумал Турецкий. — А с кем-то с завода встречались на стороне. С кем?» В том, что Гарик и его люди виделись с человеком, прекрасно информированным обо всех заводских делах, он не сомневался.

Первый заместитель Барсукова встретил их в приемной, обшитой дубовыми панелями, с дорогим ковром на полу. Компьютер. Факс. Лазерный принтер. Ксерокс «Кэннон». Тут все было по классу люкс, как в каком-нибудь банке «Империал». И первый зам вполне вписывался в эту обстановку: крупный, подтянутый, в безукоризненном сером костюме, с ухоженным, чуть скуластым лицом и еле заметной азиатской раскосинкой в разрезе глаз. Но фамилия, имя и отчество у него были вполне русскими: Важнов Александр Петрович.

— Прошу! — пригласил он и открыл дверь своего кабинета, находившегося напротив кабинета генерального директора. — Чем мы могли привлечь ваше внимание?

— А то, что произошло вчера ночью, не повод? — вопросом на вопрос ответил Турецкий.

— Да, конечно. — На лицо Важнова словно бы набежала тень. — Когда о таких случаях читаешь в газетах, воспринимаешь это по-другому. А когда такое происходит, можно сказать, на твоих глазах…

— Странная особенность смерти, — согласился Турецкий. — Для постороннего человека — прискорбно, конечно, но дело житейское. А для близких — ад… У него были враги? Или недоброжелатели?

— Недоброжелателей — пруд пруди. Человек он был, конечно, жесткий, чтобы не сказать большего. А враги… да еще такие, чтобы пойти на убийство… Нет, не думаю. Нет.

— Он всегда ездил без охраны?

— Да. Я ему предлагал, и не раз. Только отмахивался. Он ничего не боялся. И никого.

— У вас тоже нет охраны?

— А мне-то она зачем? — удивился Важнов.

— Вы тоже ничего не боитесь?

— А чего мне бояться?

— На вашем месте я не стал бы этим пренебрегать.

— Почему вы так говорите?

«Да потому что следующим можешь быть ты!» — вертелось на языке у Турецкого, но он сдержался.

— Да так… береженого Бог бережет.

— Я подумаю над тем, что вы сказали. Вы хотите узнать что-то конкретное на заводе?

— Конкретное?.. Пожалуй, нет. Просто хочется вникнуть в обстановку. Хоть немного прочувствовать. Это иногда помогает.

Важное нажал кнопку на селекторе:

— Попросите ко мне главного инженера!.. Он покажет вам завод.

— Стоит ли отрывать от дела главного инженера? — усомнился Турецкий. — Дайте в провожатые какого-нибудь мастера или кого-нибудь из техотдела.

— У нас есть цеха, куда без специального пропуска могут входить только руководители. Мастера туда просто не пустят. Вы хотели бы встретиться с кем-нибудь еще из руководства завода?

— Может быть, с коммерческим директором, — не слишком уверенно предположил Турецкий.

— Он отъехал. — Важнов взглянул на часы. — Будет минут через сорок.

Турецкого словно бы что-то внутри царапнуло. У Важнова на руке был «Роллекс». «У меня крыша не поехала?» — спросил себя Турецкий. Он знал, что если даже в самом безобидном человеке заподозрить мафиози или шпиона и начать за ним следить, любые его поступки могут показаться крайне подозрительными. Шел, остановился, неожиданно повернул назад. Отрывается от хвоста? Зашел в магазин, ничего не купил. Контакт? Столкнулся с кем-то в толпе, долго извинялся. Что-то передал?

Но факт оставался фактом. «Роллекс». Швейцарский. В золотом корпусе и с золотым браслетом. Пятнадцать тысяч баксов. Точней — 14 999. Турецкий знал это по одному из своих не очень давних дел. И запомнилось именно потому, что цена была — на западный манер: не пятнадцать тысяч, а именно 14 999. Хоть на доллар меньше, а все не пятнадцать.

Появился главный инженер, для такой должности — непозволительно молодой, вряд ли больше тридцати пяти. В джинсах, в свитере, с длинными, не слишком ухоженными волосами.

— Знакомьтесь, Юрий Сергеевич. Товарищ из Генеральной прокуратуры, — отрекомендовал Важнов Турецкого. — И из нашей, областной, — представил он Мошкина. — Покажите им завод.

— Все цеха? — спросил главный инженер.

— Все, разумеется.

Важнов повернулся к Турецкому:

— Возникнут вопросы — всегда в вашем распоряжении.

— Ну и как он тебе? — спросил Турецкий у Мошкина, когда главный инженер, извинившись, оставил их на минуту и вернулся в свой кабинет, чтобы отдать какие-то срочные распоряжения.

— Закрытый. На все замки. Как сундук А насчет охраны вы его немного достали. И еще. Часы. Видели?

— Ты тоже заметил?

— Ну? «Роллекс». Пятнадцать тыщ стоят. Баксов. 14 999. Я видел, в нашем ювелирном. Заглянул — из интереса. Дак прямо опупел. Кто ж такие часы купить может?

— Как видишь, кое-кто может…

Вернулся главный инженер, кивнул:

— Пойдемте.

На одной из дверей управленческого коридора, покрытого ковровой дорожкой, Турецкий прочитал надпись: «Отдел внешних сношений», поинтересовался:

— Вы и с заграницей имеете дело?

— Да, у нас есть лицензия на внешнеторговую деятельность, — подтвердил главный инженер.

— И что продаете?

— В основном платину и золото. Серебра — меньше.

— А редкоземельные металлы?

— Совсем немного. Они в основном идут на внутренний рынок — в НИИ, в оборонку. С чего начнем?

— Наверное, с начала, — предложил Турецкий.

— Значит, с рудного двора…

На рудном дворе, где разгружался шлам из железнодорожных думпкаров, Турецкий обратил внимание, что и здесь охрана налажена как надо: подъездные пути были перекрыты шлагбаумом, стояли двое в камуфляже на въезде, а еще двое патрулировали вдоль составов.

Флотация, магнитная сепарация, спекание, термическое разложение спека, разделительная плавка, рафинирование… По мере продвижения по технологической нитке цеха становились все чище, на электролизном переделе чистота стала почти стерильной, а в отделениях подготовки готовой продукции и вовсе работали в белых халатах и с белыми докторскими шапочками на головах. Здесь уже была внутренняя охрана, на входе и выходе.

— Что вас больше интересует — золото, платина? — спросил главный инженер, когда их маленькая группа оставила позади электролизный цех.

Турецкому любопытно было взглянуть, как получают золото или платину, но время поджимало, поэтому он попросил:

— Если можно — редкие земли. Скажем, литий. Где мы еще сможем такое увидеть?

Когда они миновали стеклянные двери отделения, один из охранников пошел вслед за ними, держась поодаль, но внимательно наблюдая за посторонними.

Литий поступал сюда в виде серебристо-белого порошка, на автоматизированных линиях расфасовывался, транспортерная лента подавала ампулы и капсулы к рабочему, он складывал их в заранее приготовленные коробки. Электроника, установленная на выходе, передавала все данные в компьютер склада готовой продукции.