На посту таможенного контроля работала уже другая сотрудница. Вика даже успела подумать о том, какую реакцию у таможенницы, вызовет ее внутренний общегражданский паспорт, когда появившийся буквально из ниоткуда мужчина в черном костюме басовито произнес:

– Это Крылова. Вас должны были предупредить.

– Предупредили, – холодно отозвалась таможенница и с явной неприязнью взглянула на Вику. – У вас хоть какие-нибудь документы есть?

– Вот, пожалуйста, – Крылова торопливо положила паспорт на стойку.

– Ну хоть не проездной.

Внимательно изучив документ, таможенница сделала запись в лежащей перед ней на столе тетради. Содержание записи Вика разглядеть не смогла, но предположила, что там указано, что гражданка Крылова, вылетевшая утром из Шереметьево в Барселону, вечером того же дня благополучно вернулась на родину.

Вопреки опасениям Карнаухова, мужчина в черном лишь уточнил у Крыловой, куда именно ее следует отвезти и, получив ответ, дал команду водителю. Ночные улицы были уже почти пустынны, а потому, чтобы добраться от Шереметьева до здания в Техническом переулке за сорок минут, даже не пришлось включать проблесковый маячок на крыше автомобиля.

Когда Вика вошла в кабинет Карнаухова, начальник следственно управления расхаживал из стороны в сторону, ссутулившись и заложив руки за спину. Увидев застывшую в дверях подчиненную, он едва заметно улыбнулся и тут же приглашающе махнул рукой.

– Ну проходи, лягушка-путешественница. Рассказывай, как оно слеталось, что в дальних краях интересного видела.

– Видела не так чтобы очень, – отозвалась Крылова, вынимая диктофон из сумки, – а вот услышать кое-что удалось. Вам как лучше, чтобы я своими словами пересказала, или запись послушаете?

– А давай-ка вместе послушаем, – устроившись в кресле, Карнаухов деловито щелкнул пальцами. – Врубай свою аппаратуру.

Прослушав запись, генерал некоторое время сидел молча, задумчиво пощипывая себя за щеку, затем решительно подался вперед и навис над столом.

– В общем, так. Это, – он накрыл диктофон ладонью, – я у тебя пока забираю.

– Илья Валерьевич! – попыталась было возразить Вика.

– Я сказал: «Пока», – рявкнул на нее Карнаухов. – Прежде чем эту запись пускать в дело, вернее, прежде чем принимать по ней какое-то решение, мне надо ее еще раз послушать. Да и посоветоваться кое с кем не мешает.

– Кое с кем, это вы сейчас о председателе? – набравшись храбрости, уточнила Крылова.

– И не только о нем, – хозяин кабинета тоскливо вздохнул. – Здесь такие люди затронуты, одним уголовно-процессуальным кодексом не обойдешься. Тут более тонкие материи. Так что, похоже, тому человеку, который тебе вояж в Европу организовал, тоже придется с этим материалом ознакомиться.

– Юрию Дмитриевичу? – радостно выпалила Крылова и тут же замерла, увидев изумленное лицо начальника управления.

– Так вот оно в чем дело, – медленно, словно до конца не веря открывшейся ему истине, произнес Карнаухов, – а я-то все думаю, как ты решилась сама на Фролова выйти. А здесь оказывается, наш отставник постарался. Вот старый хрыч!

Судя по тому, что последняя фраза была произнесена с явным оттенком уважения, Реваеву, а заодно и Вике ничего страшного не угрожало. Карнаухов всего лишь потряс в воздухе стиснутым кулаком и, грозно выпучив глаза на подчиненную, изрек.

– Пороть вас надо. Обоих. Тебя особенно, потому как еще есть шанс до головы достучаться. Был бы я помоложе лет на двадцать, прям сейчас бы с тебя штаны стянул, – генерал вновь тряхнул кулаком, – и всыпал как следует. Все, иди, отсыпайся, а с утра сразу сюда. В эту субботу, я так полагаю, тебе поработать придется.

Вика послушно выскочила из-за стола. Сделав несколько шагов к выходу, она обернулась. Карнаухов стоял, крутя в руках диктофон. Заметив, что подчиненная остановилась, он вопросительно взглянул на нее.

– Ох, Илья Валерьевич, были бы вы помоложе лет на двадцать… – хихикнув и не закончив фразу, Вика выскочила из кабинета, прежде чем в закрывающуюся дверь врезался тяжелый степплер.

Суббота, 29мая

Наутро, едва приехав на службу, Вика поспешила в приемную начальника управления, где тут же выяснилось, что генерала нет, и, когда будет, неизвестно.

– Уехал минут десять назад вместе с… – доверительным шепотом сообщила секретарша Карнаухова, указывая пальцем куда-то под потолок, в направлении верхнего этажа, который полностью находился в распоряжении председателя. – Когда будут, неизвестно. Мне кажется, куда-то туда поехали … – секретарша вновь ткнула пальцем вверх, очевидно, на сей раз имея в виду сферы более высокие, чем расположенный у нее над головой восемнадцатый этаж здания следственного комитета.

Сидеть в приемной не имело никакого смысла. Если Карнаухов вернется, причем вернется с принятым кем-то решением, то наверняка сам тут же вызовет к себе Крылову, поскольку претворять в жизнь решения руководства всегда приходится именно рядовым следователям. Впрочем, рассудила Вика, подобная практика характерна для любой организации, в которой присутствуют начальники и подчиненные. Одни в меру разумения принимают решения, другие, в меру уже своего разумения, их выполняют. Потом и те, и другие сверяют результат, полученный вторыми, с тем, что рассчитывали получить первые. Зачастую эти результаты не совпадают.

Размышляя подобным образом, Вика вернулась в свой кабинет, где и провела следующие несколько часов, готовя к передаче в суд материалы по делу о двойном убийстве на Бауманской, которое передали в главное следственное управление исключительно по причине того, что один из убитых супругов занимал должность заместителя министра путей сообщения. Само по себе дело было совершенно несложным и первоначальные предположения как самой Крыловой, так и оперативников, что к гибели родителей причастен их сын, подтвердились спустя всего несколько дней расследования.

Телефон внутренней связи ожил, когда стрелки на настенных часах уже приближались к полудню.

– Он ожидает, – сообщила Вике секретарша Карнаухова и, понизив голос, добавила почти шепотом, – мрачный вернулся. Не в духе.

– Уже бегу, – не зная почему, но так же шепотом отозвалась Крылова и, подхватив заранее подготовленную папку с материалами дела, выскочила из кабинета.

В кабинете начальника следственного управления отчетливо витали запахи кофе, коньяка и неприятностей. Причем если первые два исходили из стоящей на столе здоровенной кружки, то неприятностями веяло от самого хозяина кабинета. Во всяком случае, так показалось Крыловой.

– Пришла?

Вопрос Карнаухов задал сквозь зубы, не поднимая головы, и явно не ожидал ответа. Неуверенно шагнув вперед, Вика остановилась, не доходя еще три шага до массивного стола, на котором одиноко белел лист бумаги.

– Читай, расписывайся, – Карнаухов ткнул пальцем в сторону документа. – Потом будем говорить дальше.