– Заберите меня отсюда, – снова принялась канючить малышка. – Я не хочу здесь оставаться.

Кэт поднесла губы к уху Фурии:

– Не можем же мы просто так взять её с собой в резиденцию!

– Мы переселили туда восемьдесят человек. А это ещё совсем ребёнок.

– Пожалуйста! – умоляла девочка. – Возьмите меня с собой в свою резиденцию!

– У нас с собой только одна книга для прыжка, – сказала Фурия. – Чтобы вас обеих отсюда переправить, мне потребуется прыгнуть три раза.

– В библиотеке достаточно книг, – заверила Юль.

– Но нам нужны такие, которые есть и там, куда мы перенесёмся. А подбор их займёт время. Да и Фейт с Рашелью могут в любую минуту объявиться. – Это и в самом деле было самой большой проблемой. В родительском доме Кэт они увернулись от Химмелей лишь по чистой случайности, здесь же дело могло принять совсем иной оборот.

«Но это ведь мой дом! – вдруг пронзило Фурию. – Дом моей семьи. Химмели его всего-навсего присвоили».

Лицо девочки просветлело.

– А что, если все книги для прыжка поместить в холодильную камеру? Тогда Фейт и Рашель прибудут в холодильник, а мы запрём дверь снаружи.

Фурия покачала головой.

– Оба достаточно сильны, чтобы с лёгкостью открыть замок с помощью библиомантики.

– Тогда мы уничтожим книги!

– Фурия – библиомантка, – пояснила Кэт. – Она не имеет права уничтожать книги.

Юль не унималась:

– Но мы-то можем! Ты и я. Мы ведь не библиоманты.

Кэт нахмурилась:

– Что тебе внушает такую уверенность, что я не библиомант?

– У тебя нет сердечной книги, – парировало дитя. – И уж тем более такой нахальной, как у неё. – Чуть ли не с обвинительным выражением лица она указала на карман, где была спрятана книга Фурии.

Словно по команде, на волю высунулся клюв петушиной книги:

– Нахальство – это показывать на других пальцем, барышня!

Юль зажала кулаком рот и захихикала.

«По крайней мере, больше не плачет», – подумала Фурия.

– Чем дольше мы здесь простоим, тем больше риск, что сладкая парочка нас застукает, – предупредила Кэт. – Если нам действительно необходимы ещё две книги, – а, судя по голосу, она надеялась, что Фурия всё же рассудит иначе и оставит девчонку там, где она была, – тогда хочешь не хочешь, а нам надо обратно в библиотеку.

Фурия с ней согласилась, и немного спустя они снова стояли в библиотеке, глядя на бренные остатки распотрошённой петушиной книги, разбросанные перед креслом с подголовником.

– Кто это сделал? – спросила Фурия девочку.

– Фейт, – ответила та. – На него часто находит гнев, и тогда он ломает вещи.

Огнестрельная атака Фейта в Лондоне на кружащиеся книги, столь же импульсивная, сколь и бессмысленная, свидетельствовала о его неуравновешенности и слабости, которые можно обратить себе на пользу. В действительности же это было единственное, что Фурия о нём знала. Но, по крайней мере, больше, чем о Рашели, остававшейся для неё загадкой.

Пока Юль показывала им полку с двойными экземплярами карманных изданий, Фурия спросила Кэт:

– Откуда, собственно, тебя знает Рашель?

– Мы вместе были в Унике, в интернате. – Кэт, казалось, было неприятно, что некогда она ходила в школу для богатых библиомантов.

– Ну и как она, блистала? – Взгляд Фурии скользил по названиям на книжных корешках.

На секунду Кэт задумалась.

– Были и похуже. Мы никогда не дружили, но она не была из тех девчонок-воображал, которые вечно цепляются к ученицам младших классов. Она уже прочла Джейн Остин в то время, как другие все ещё восторгались «Ханни и Нанни»[35]. И она была очень красивая. Мы все ей из-за этого немного завидовали. Правда, она умела и как следует действовать на нервы, потому что без конца твердила о своём брате. Фейт делает так, Фейт считает сяк… Вечно – Фейт, Фейт, Фейт! Они оба – будущее Академии. Мания величия, да и только, есть от чего голове кругом пойти.

Фурия хотела что-то ответить, но Юль её опередила:

– Чтобы убить собственного отца, надо и впрямь голове кругом пойти, а?

– Нет, – возразила Кэт, – достаточно сильной ярости.

– Или амбиций, – подхватила Фурия.

– Мне кажется, Фейт хочет её потом сдать, – сказала Юль. – Он утверждает, что они вдвоём станут членами Совета. И Рашель ему верит. Но в действительности он её обманывает.

– А может, это как раз она его заложит, – возразила Фурия. – Чтобы женщину приняли в Совет, ей нужен представитель. Вероятно, она его просто использует.

– Вполне вероятно, – согласилась Юль. – Не знаю. Я ведь только чтица.

Кэт бросила на Фурию вопросительный взгляд, но слово взяла петушиная книга:

– В качестве чтицы ты наверняка всякого наслушалась. Какие меры планируют Химмели, окажись они в Совете? И каков их следующий шаг, теперь, когда барон мёртв?

– Мне всего одиннадцать. Я ничего не смыслю в подобных вещах.

– Но ты хорошая наблюдательница. И наверняка что-нибудь замечала. – Фурия перешла к полкам на противоположной стороне в надежде найти издание, которое есть и в резиденции. При отсутствии книги ей придётся открывать портал в катакомбы, что вряд ли получится несколько раз подряд. Тогда им придётся оставить Юль.

– Я по большей части торчала вблизи баронессы. Эта подлая старуха злится, если другие радуются.

– Расскажи нам о ней. – Взгляд Фурии скользнул по «Демиану» Германа Гессе. Рядом стояли «Гусли» Гиацинта Маглановича. На самом верхнем отсеке стеллажей она обнаружила медную табличку с надписью: «Псевдоним». Антиквары сортировали свои книги по самым причудливым признакам, она знала это по своему отцу.

– Баронесса странно пахнет, – сказала Юль после непродолжительного раздумья.

– Воняет? – спросила Кэт.

Петушиная книга вытянула шею в её направлении:

– Знакомо, правда?

Фурия утрамбовала клюв обратно в карман, слушая упрямое: «Но я ведь дело могу сказать!» – и опять сконцентрировалась на книгах с полки «Псевдоним». Зое фон Роденбах, Рамон Диас де ла Эскосура, Шолом-Алейхем, Джозеф Конрад и четырёхтомное издание Вольтера стояли там не в алфавитном порядке. В резиденции ведь тоже найдутся книги вроде Вольтера, но в каком издании?

Внезапно она ударила себя по лбу.

– Детские книги! – воскликнула она. – Есть здесь где-нибудь детские книги?