— Кто звонил?

— Моя сестра. Бернт. И, если не ошибаюсь, из какого-то социологического опроса.

— О чем они спрашивали?

— Не знаю. Они спрашивали Бернта. У них там есть какой-то список, где указывается возраст и пол…

— Они спрашивали Бернта Браннхёуга?

— Да…

— В социологических исследованиях не фигурируют имена. Вы слышали на том конце какой-нибудь посторонний шум?

— Простите?

— Обычно они сидят в кабинете по несколько человек.

— Да, слышала, — ответила госпожа Браннхёуг. — Только…

— Только что?

— Это был не тот шум, о котором вы говорите. Он был… другой.

— Во сколько вам позвонили?

— По-моему, около полудня. Я ответила, что он приходит с работы вечером. Я забыла, что Бернт собирался в Ларвик на деловой ужин Совета по экспорту.

— Но в телефонном справочнике стоит только ваше имя. Вы не подумали, что кто-то просто обзванивает всех по фамилии Браннхёуг, чтобы узнать адрес вашего мужа? И время, когда он возвращается домой?

— Сейчас даже и не знаю…

— Сотрудники социологических служб не звонят мужчинам трудоспособного возраста посреди рабочего дня.

Харри повернулся к Халворсену:

— Надо связаться с «Теленором» и узнать, с какого номера звонили.

— Извините, госпожа Браннхёуг, — сказал Халворсен. — Я заметил у вас в коридоре новый телефонный аппарат «Аском». У меня дома такой же. Он сохраняет в памяти десять последних номеров, с которых вам звонили, и время звонка. Разрешите, я…

Харри с уважением посмотрел на коллегу. Халворсен встал, и сестра госпожи Браннхёуг повела его в коридор.

— Бернт был немного старомодным. — Хозяйка криво улыбнулась Харри. — Но ему нравилось покупать современные вещи, если от них был какой-нибудь прок. Телефоны и все в таком роде.

— А насколько старомодным был ваш муж в вопросах супружеской верности, госпожа Браннхёуг?

Хозяйка вздрогнула и посмотрела на Харри.

— Раз уж мы говорим с глазу на глаз, думаю, что могу вам кое-что сказать, — сказал Харри. — КРИПОС проверил ваши показания. Вчера ваш муж не был на деловом ужине и не встречался ни с кем из Совета по экспорту. Он не ездил в Ларвик. Вам известно, что у МИДа есть бронь в «Континентале»?

— Нет.

— Сегодня утром мне на это намекнул мой начальник из СБП. Оказывается, ваш муж вчера был в этом отеле. Нам неизвестно, был он там один или с кем-то, но когда муж говорит жене, что задержится на деловой встрече, а сам едет в гостиницу, это наводит на определенные мысли.

Харри видел, как на ее лице одна эмоция сменяет другую: ярость, отчаяние, безнадежность и… смех. Этот смех был похож на тихие всхлипывания.

— Мне не стоило удивляться, — сказала она. — Если уж это вас так интересует, то в этом деле он был… вполне современным. Хотя я не понимаю, какое отношение это может иметь к делу.

— Его мог убить ревнивый муж, — предположил Харри.

— Его могла убить и я. По той же причине. Вам не приходило в голову, господин Холе? Когда мы жили в Нигерии, убийцу можно было нанять за двести крон. — Она рассмеялась все тем же горьким смехом. — Я-то думала, вы считаете, что его убили из-за того интервью «Дагбладет».

— Мы проверяем все возможные варианты.

— По работе он в основном встречался с женщинами, — сказала госпожа Браннхёуг. — Конечно, всего я не знаю, но как-то раз я поймала его с поличным. Я знала, что так он вел себя и раньше. Но застрелить его за это? — Она покачала головой. — Сейчас за такое уже не убивают, правда?

Харри не знал, что на это ответить. Через стеклянную дверь было слышно, как в коридоре разговаривает Халворсен. Харри откашлялся:

— Вы не знаете, были у него любовницы в последнее время?

Хозяйка покачала головой:

— Спросите в МИДе. Знаете, там такие своеобразные люди. Кто-нибудь обязательно захочет посплетничать.

Она говорила это без горечи в голосе, будто просто констатируя факт.

В комнату вернулся Халворсен. Эльса Браннхёуг и Харри посмотрели на него.

— Любопытно, — сказал Халворсен. — Госпожа Браннхёуг, вам звонили в двенадцать двадцать четыре. Но не вчера, а позавчера.

— Да? Наверное, я ошиблась, — ответила хозяйка. — Да, да, тогда это не имеет отношения к делу.

— Возможно, — проговорил Халворсен. — Я заодно позвонил в справочную, и мне сказали, что это номер телефона-автомата в ресторане «Скрёдер».

— В ресторане? — переспросила госпожа Браннхёуг. — Да, тогда я понимаю, что за шум слышался в трубке. Вы думаете…

— Вовсе не обязательно, что звонок связан с убийством вашего мужа, — сказал Харри, вставая. — В «Скрёдере» ошивается много странных типов.

Хозяйка проводила полицейских до крыльца. Вечерело. Низкие серые тучи вяло ползли над грядой холмов.

Госпожа Браннхёуг стояла скрестив руки, как будто ей было холодно.

— Здесь так мрачно, — сказала она. — Вы заметили?

Когда Харри и Халворсен поднялись на холм, следственная группа все еще прочесывала местность вокруг шалаша, в котором нашли стреляную гильзу.

— Эй, там! — окликнул кто-то, когда Харри и Халворсен пролезали под желтой ограждающей лентой.

— Полиция, — объяснил Харри.

— Мало ли что! — крикнул тот же голос в ответ. — Придется потерпеть, пока мы не закончим.

Это был Вебер. На нем были высокие сапоги и забавный желтый плащ-дождевик. Харри и Халворсен вернулись за ленту.

— Эй, Вебер! — позвал Харри.

— Нет времени, — отмахнулся тот.

— На минутку.

Вебер широкими шагами направился к ним. Его лицо выражало явное недовольство.

— Что такое? — крикнул он, не доходя двадцати метров.

— Сколько он прождал?

— Парень, который тут лежал? Без понятия.

— Погоди, Вебер. Еще кое-что.

— Этим делом занимается КРИПОС или вы?

— И те и другие. Мы никак не можем согласовать наши действия.

— И ты хочешь мне сказать, что вы пришли сюда, чтобы участвовать в расследовании?

Харри улыбнулся и закурил.

— Всегда восхищался твоей догадливостью, Вебер.

— Хватит подлизываться, Холе. Что это за малый?

— Халворсен, — ответил Харри, прежде чем Халворсен успел представиться сам.

— Слушай, Халворсен, — начал Вебер, продолжая смотреть на Харри с нескрываемым отвращением. — Курение — это свинская привычка и лишнее подтверждение тому, что человек ищет в жизни только одно — удовольствие. Парень, который был здесь, оставил нам полупустую бутылку с восемью окурками внутри. Сигареты «Тедди», без фильтра. Людям, которые курят «Тедди», нужна в день не сигарета и не две. Я предполагаю, что он мог высидеть здесь максимум сутки. Для шалаша он срезал нижние ветки ели, до которых в дождь вода не достает. Тем не менее на крыше шалаша — дождевые капли. Последний дождь был вчера в три пополудни.