— Вы еще здесь? — совершенно нормальным голосом спросил Лев Дмитриевич, не поднимая век.

— Да…

— Уходите немедленно… Вот, возьмите, — он слепо пошарил в кармане и протянул Валерию какую-то бумагу, сложенную в несколько раз. — Там адрес на обороте… Как доберетесь до города — отправьте по почте. Это моей маме…

— Я останусь.

— Вы хотите, чтобы моя мама никогда не получила весточки от меня? Это жестоко, Валерий Степанович.

Зубов сидел, в отчаянии обхватив голову руками, и не знал, что делать. Когда он поднял глаза, спектрометрист смотрел на него. Печально, кротко, как раненое животное.

— Идите… — шепнул он одними губами…

Геолог, тяжело опираясь на превращенную в посох слегу, шел прочь. Он оглянулся только один раз, но из-за деревьев уже не было видно заброшенной деревеньки…

* * *

Чем ближе подходила колонна к «дефиле», тем мрачнее становился бывший атаман. Напрасно пытался растормошить его Чернобров — казак не хотел поддерживать разговор и смеяться шуткам. По узкому коридору между скалами он прошел одним из последних. Для себя он уже все решил, но не мог не встретиться с Владимиром Леонидовичем, которого не видел столько лет. Не мог не покаяться…

— Почему там мало людей, — разлепил он губы, когда маленький отряд ехал через непривычно пустынную деревню.

Всех освобожденных зеков разместили на берегу озера, в палатках, под надежной охраной. Жестоко было загонять в новый лагерь только что спасшихся из другого лагеря людей, но иначе было нельзя. Нужно было убедиться, что они не будут представлять угрозы для Новой России. Сейчас с ними работала контрразведка. Отпустили с Коренных одного только бывшего комдива, за которого тот поручился…

— Мы эвакуируемся, — пожал плечами Манской, нахохлившийся в седле: не верилось, что сейчас июнь-месяц — сеял мелкий нудный дождь, шершавивший озеро и оседающий тяжкой влагой на провисших ветвях деревьев. Даже природа, похоже, не рада была возвращению «блудного сына». — Долго рассказывать, но обитать здесь, у самых Врат, стало неуютно.

— Куда? — безразлично поинтересовался Алексей.

— Как можно дальше отсюда. Деревянные дома будут сожжены, кирпичные — взорваны. Мы постараемся как можно лучше замаскировать следы нашего пребывания здесь. А если выпадет удача и по нашим следам никто здесь не появится — природа все доделает за нас.

— Жаль, столько трудов потрачено…

Разговор не клеился.

Генерал-губернатор сам вышел навстречу отряду, и у Алексея сжалось сердце: как же постарел этот человек за минувшее десятилетие, как сильно сдал. Оставлял он его мужчиной в рассвете сил, только-только перешагнувшим вершину своей жизни, а встретил настоящего старика…

Еланцев молча стоял на крыльце и ждал. Только когда Коренных соскочил с седла, подошел и сделал попытку опуститься на колени, порывисто шагнул вперед и заключил его в объятия.

— Простите… — начал было Алексей, но Владимир Леонидович перебил его:

— Это ты меня прости, Алеша, что не помог тогда тебе…

Мужчины долго стояли под дождем, и постороннему могло показаться, что это дождевые капли бегут у них по лицам, а вовсе не слезы…

* * *

Мужчины сидели за столом и беседовали. Праздника по поводу возвращения не получилось — слишком много было дел и проблем.

— Все в спешке, все наскоро, — Владимир Леонидович словно извинялся перед другом. — Мы думали, что у нас в запасе есть время… Может быть, полгода или год, но… Обстоятельства изменились, нужно торопиться.

— А что случилось? — Манской был удивлен: что могло случиться за несколько дней. — Если вы о погоне, то наша контрразведка позаботилась о ложном следе…

— Нет, дело не в погоне за бежавшими каторжниками. Пока вы были в отлучке, бежали геологи.

— Что-о? Как им удалось?

— Стечение обстоятельств и… разгильдяйство. Обычное разгильдяйство, — развел руками генерал-губернатор. — Но не кипятитесь — я не хочу никого наказывать. Конечно, можно было отправить за ними погоню. Но спохватились слишком поздно. Время упущено.

— Почему?

— У беглеца всегда тысяча дорог, — улыбнулся академик Привалов, тоже приглашенный на холостяцкий ужин. — А у погони — только одна. Так, кажется, говорят на Востоке.

— К тому же мы не можем выделить достаточное количество людей для погони. Наша славная контрразведка, конечно, справилась бы с этим, но… У них и так дел невпроворот со вновь прибывшими. Сейчас у всех много дел. Алексей Кондратьевич, когда вы отдохнете, и вам найдется дело.

— Я отдохнул в дороге, — отложил столовый прибор Коренных. — Пока у меня нет обязанностей, Владимир Леонидович, я мог бы заняться этими геологами.

— Вы с ума сошли! Вам надо обязательно отдохнуть и обратиться к врачам!

— Я здоров. Позвольте мне сделать хоть что-то полезное для Новой России.

— Я мог бы помочь кон… Алексею, — вставил Чернобров, несколько дичившийся окружавших его «золотопогонников».

— Даже не знаю, что вам сказать… Времени прошло много…

* * *

— Ты молодец, контра, что вытащил меня оттуда, — Тарас сопел в нескольких шагах позади Алексея. — Что-то не хочется мне в ваш белогвардейский рай…

— Брось, комдив. Война давно позади. Все мы русские люди и пора наконец перестать мерить друг друга цветом. Красный — белый…

— Зеленые еще были, — хохотнул Чернобров.

— Вот, догоним этих геологов, вернем их назад и будешь привыкать понемногу. Жену тебе подберем…

— Ты сам-то женат?

— Да как-то не получилось…

— А меня, собака, женишь!

— Пришли, — буркнул проводник из молодых новороссов, шедший впереди: генерал-губернатор смог выделить в помощь Коренных и Черноброву только двух человек. — Вон деревня.

— Узнаешь, — обернулся казак к бывшему комдиву. — Вот сюда вы нас тогда и загнали.

— Памятное местечко! Повезло вам тогда, контра.

— Кому повезет, у того и петух снесет…

Надежды отыскать беглецов в деревне не было, но, посовещавшись, «отцы-командиры» решили проверить избы — вдруг да найдется какойнибудь след.

— Слушай, — Чернобров покрутил носом перед дверью очередного дома. — Вонища какая! Даже вроде бы мертвечиной наносит, а?

— Да, падалью тянет. Может, какая животинка за завалинкой сдохла?

— Может быть, может быть…

Алексей дернул на себя тугую дверь и отшатнулся: прямо напротив двери, прислонившись спиной к стене, сидел покойник.

— Кажется, нашли одного, комдив.

По всему было похоже, что умер человек недавно — мухи сновали по синюшного цвета лицу, заросшему щетиной, но червей еще не было. Обнаружился и источник запаха: видимо, убит он был выстрелом в живот — огромный, как у женщины на сносях, посиневший, тот выпирал из-под расстегнутого плаща.