– Да, наверно, отец, хорошо бы баню натопить… я буду тебе благодарен, – согласно откликнулся Святозар, все поколь слабым голосом.

Правитель тотчас развернулся и, подойдя к двери, открыл ее, он выглянул в коридор и сказал, обращаясь к слуге:

– Борщ, будь добр, мальчик мой, сходи, натопи баню, для сына моего, ему хочется обмыться, – и неторопливо, закрыв дверь, вернулся. Ярил взял с сиденья чистую рубаху, подал Святозару, и добавил, – одень, сынок, а то мне смотреть больно.

Пока наследник натягивал рубаху, и оправлял ее, правитель, медленно опустился на его ложе и спросил:

– Теперь ты, можешь объяснить мне, что с тобой произошло?

Святозар муторно вздохнул, и, припоминая утрешнее, коротко передал отцу о видении. Ярил какое-то время молчал, и, огладив волосы на голове, поинтересовался:

– И, ты думаешь, что это было?

– Я, думаю, отец по какой-то причине моя душа покинула тело, и что-то видела. И это, что-то связано со мной и с Нуком. Ощущение были такие же, как тогда, когда я выпускал душу на поиски Эриха, но только сейчас я быстрее оправился, – заметил наследник.

– Может ты, читал заговор какой-нибудь, на пиру? – вопросил правитель и в упор поглядел на наследника.

– Нет, отец, зачем мне этого надо было. Но ты знаешь, я сегодня с утра себя плохо чувствовал, у меня кружилась голова и вроде даже видения были, – ответил Святозар, и, оперев подушку на спинку ложа, прилег на нее.

– Почему ты мне не сказал об этом? – недовольно молвил Ярил и поморщился.

– Я пытался отец, заговорить с тобой, но ты не захотел меня слушать, вроде обидевшись на меня, а я так честно и не понял, что я сделал не так, – негромко произнес Святозар и посмотрел на залегшие меж бровей правителя морщинки.

Ярил слегка скривил губы, да продолжив опрос сына, так и не ответил на его замечание:

– Может ты, много выпил медовухи?

– Да, где ж там много… Храбр, у меня тут же чашу и отнял, не успел я ее пригубить, – откликнулся наследник, и пожал плечьми. – А что ты думаешь, это может быть связано с хмелем?

– Твоя душа Святозар необычна, и раз ты ведун, то возможно она может выходить из тебя, чтобы показать или объяснить тебе, что-то. А хмель делает этот выход возможным. Поэтому ты больше не пей хмельного. Пока ты болен и окончательно не излечился, это может прескверно окончится, – добавил Ярил.

– А, что ты думаешь о моем виденье, отец, – поинтересовался наследник, не сводя глаз с лица правителя.

– Честно сказать, мальчик мой, я даже не знаю, что тебе ответить. Но раз Нук обернулся змеей и жалил ту девочку, то… – Ярил помолчал верно, не зная, стоит ли то говорить сыну, а затем все, же досказал, – это может значить лишь одно. Он забрал в полон душу той девочки, и так как он хозяин ее души, то может мучить ее и жалить.

– Забрал душу? – ошарашено переспросил Святозар, и побледнев, прямо-таки отшатнулся назад, вдавив подушку в спинку ложа. – Да разве это, возможно, забрать душу, да еще и мучить ее.

– Черные ведуны умеют такое творить. Они находят людей и сбивают их с истинного пути, вовлекают в дурное и склоняют ко злу. После создают сговор, и люди те отдают им во владение свою душу, – тяжело завздыхав, пояснил правитель.

– Ужас, – прошептал наследник, и отер лоб ладонью, потому как на нем выступили капельки пота. – Чем же можно завлечь человека, чтобы он на такое согласился, отец. Значит та девочка, уже отдала ему душу. И я не мог ей помочь, не мог ее спасти.

– Наверно ты ей уже не мог помочь. Ведь ты сказал, что было тепло, трава высокая, значит скорей всего это уже случилось, – раздумчиво проронил Ярил . – Ну, да ладно, хватит об этом… Как Борщ баню натопит, сходи обмойся, да ложись отдыхать. А завтра знаешь на пир не ходи, побудь в ложе, отдохни и наберись сил.

– Отец, – разочарованно протянул Святозар и суетливо дернулся на ложе. – Пожалуйста, только не запирай меня в опочивальне, лучше я с тобой на пиру побуду.

– Нет, ты еще болен, поэтому будешь слушать меня…. Завтра отлежишься, так как на послезавтра назначены состязания, и мне хочется, чтобы ты был здоров, да я их больше не откладывал…. И, еще, Святозар… никаких лестниц, никаких орлов. Я буду приходить и проверять тебя, и право дело не обижайся на меня, если ты меня ослушаешься, – строго сказал правитель и медленно поднявшись, одернул книзу свой голубой ферязь.

– Отец, что же я буду делать здесь целый день? – с обидой в голосе спросил наследник.

– Ну, – улыбнувшись, добавил Ярил. – Наверно разговаривать с Борщем.

Правитель направился к двери, открыл ее, и вышел, но мгновение спустя вновь вернулся в опочивальню, посмотрел на удрученное лицо Святозара и сказал:

– Мне было неприятно, сегодня сын, увидеть, как ты обнимаешь Долу…Потому как все то, что перенес я, и до сих пор переносишь ты… Все…все это произошло по ее вине, я это чувствую. И посему не стоило при всех показывать, что она заслуживает прощения.

– Отец, погоди… погоди… я совсем не хотел тебя обидеть и мой порыв, – однако правитель не стал слушать сына, он закрыл дверь и ушел.

Весь следующий день Святозар, как и приказал отец провел в ложе. Проснувшись, рано утром он терялся, в догадках, что же ему здоровому человеку делать в ложе, когда вдруг в дверь постучали и с разрешения наследника, в покои вошел Стоян. Святозар так обрадовался другу, подскочил на месте и даже кинулся его обнимать.

– А ты, чего тут? – удивленно спросил он у Стояна.

Тот немного смутился, вопросу Святозара, но все же честно ответил:

– Ну, мой отец, вчера вечером вернулся с пира и попросил меня, от имени правителя, приехать и погутарить с тобой. Ну, а так как мне, если честно, всегда приятно с тобой поговорить, я с радостью и согласился. Но, ты только ложись, потому что мы все так готовились к состязаниям, и не хотим, чтобы их откладывали вновь.

Наследник посмотрел на Стояна, лег на ложе и вдруг захохотал.

– Ты, чего, Святозар? Чего? – удивленно поинтересовался Стоян, и пригладил рукой свой высокий чуб.

– Слушай, Стоян, вот ведь ловко придумал отец, прислав тебя сюда. Теперь он верно спокоен, назначив мне такую мощную охрану. Теперь верно, куда я денусь, в какое окно выпрыгну или улечу, ты ж меня мгновенно скрутишь, – все еще смеясь, пояснил наследник.

– Чего-то я тебя не понимаю, Святозар, о чем