Нилима содрогнулась.

Комок зеленой слизи шлепнулся с моего носа на руку, прямо на порез, и я взвыла от боли. Щипало так, словно на рану плеснули спиртом. Нилима быстро вытерла слизь, и жжение уменьшилось. Вскоре вернулись братья. Капля такой же зеленой жижи сползла по руке Кишана на палубу и зашипела. В отличие от меня, сам Кишан не чувствовал ни боли, ни ожога, видимо, сказывалась сверхъестественная тигриная способность к самоисцелению.

Нилима посмотрела на зеленое пятно.

– Так, Рен и Кишан – марш в душ! Мне не нравится эта зеленушная гадость, по-моему, она ядовита. Возможно, это какая-то кислота. Немедленно смойте ее с себя, только после этого я подпущу вас к Келси. Вам-то как с гуся вода, а у нее будут ожоги!

Братья замялись, переступая с ноги на ногу.

– Ни о чем не беспокойтесь, – напутствовала их Нилима. – С ней все будет в порядке. Ситуация под контролем, ничего страшного не случится.

Она сняла со стены душ и тщательно смыла с меня слизь. Потом аккуратно очистила мои раны, смазала антибактериальной мазью порезы на ребрах, попросила Шарф перевязать их и помогла мне переодеться.

Только после этого Нилима вплотную занялась моей ногой. Выглядела рана отвратительно. От соленой воды кожа вокруг сморщилась и разбухла. Ногу дергало так, что я едва сдерживалась, чтобы не кричать. Как только Нилима промыла рану, снова началось кровотечение. Я охнула и сглотнула, увидев рваные клочья мяса.

– Не смотри, – сказала Нилима. – Думаю, все заживет довольно быстро, но придется зашить, как я уже сказала. Для этого нам понадобится дедушка. – Она попросила Шарф снова перевязать меня. – Потерпишь еще минутку?

Я кивнула, со стоном откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза. Мне казалось, будто я чувствую яд кракена в своих жилах. От боли кружилась голова, все тело зудело, словно тысячи огненных муравьев ползали у меня под кожей. Я была измучена. Наверное, я задремала, потому что вздрогнула от какого-то шороха. Оказалось, что ко мне приползла Фаниндра.

– Хочешь меня укусить? Давай, я только глаза закрою. Сделай все быстро.

Я прождала несколько секунд, потом приоткрыла один глаз. Фаниндра как ни в чем не бывало свернулась колечком у моих ног.

– Значит, я умираю, да? Ладно, тогда спасибо за компанию. И все-таки как насчет целебного укуса? Нет? Не хочешь попусту переводить свой золотой яд? Ладно, я все понимаю. Разбуди меня, когда умру.

Вскоре вернулся свежий и чистый Кишан, сел рядом, взял меня за руку. Следом пришли Рен, Нилима и мистер Кадам. Мистер Кадам расстегнул свою сумку, вытряс на ладонь таблетку и дал ее мне вместе с бутылкой воды.

– Что это?

– Антибиотик. – Мистер Кадам передал пузырек с таблетками Кишану. – Проследишь, чтобы она десять дней подряд принимала одну утром и одну вечером.

Кишан кивнул.

– Так, а теперь взглянем на рану. – Мистер Кадам попросил Шарф снять повязку и внимательно осмотрел порез. На этот раз я крепко зажмурилась и не подглядывала. – Да, ты права, – сказал мистер Кадам Нилиме. – Нужно зашивать. К сожалению, я не захватил с собой шовный материал, поэтому нам остается только как следует перевязать, держать ее на антибиотиках и надеяться, что укус кракена не ядовит. Кишан, будь добр, отнеси ее в постель. Ей нужен отдых.

– Погодите, – сказал Рен. – Я кое-что придумал.

Он изложил нам свой план, и мистер Кадам вопросительно посмотрел на меня.

– Вы согласны попробовать, мисс Келси?

Я кивнула, закрыла глаза и изо всех сил впилась в руку Кишана, а Рен попросил Шарф зашить мою рану.

Все с любопытством уставились на мою ногу. В первый момент я громко охнула, почувствовав странное натяжение кожи. Множество тончайших, заостренных на конце нитей мгновенно и практически безболезненно прошили сразу несколько слоев моей кожи, потом стянули края раны вместе и закрепили. Вся операция заняла меньше минуты. Теперь вместо ужасной зияющей раны на моей ноге красовалась аккуратная полоска тончайших стежков, выглядевших так, будто я надела набекрень готический чулок со швом сзади.

Нилима смазала кожу вокруг шва мазью с антибиотиком и попросила Шарф забинтовать мою ногу. Я поблагодарила Рена улыбкой, больше похожей на оскал, после чего Кишан унес меня в мою каюту и уложил в постель. Он принес мне аспирин и стакан воды, я послушно выпила и то, и другое и провалилась в сон.

Через двенадцать часов я проснулась, чувствуя себя слабой, измученной и до смерти голодной. В каюте никого не было, и я решила сначала сменить повязки. Сев в кровати, я попросила Шарф снять бинты. Быстрый осмотр показал, что все обстояло намного лучше, чем я думала. Кольцо желто-зеленых кровоподтеков по-прежнему опоясывало мою грудь, спускаясь вниз по бедру с одной стороны, однако все порезы чисто затянулись. «Хм-м, вообще-то, на второй день синяки должны быть черными, а порезы – болеть как ненормальные. А они почти прошли. Да и нога, скажем откровенно, выглядит просто замечательно». Словом, за одну ночь мои раны поджили, словно прошла неделя. Конечно, не так быстро, как у заколдованных тигров, но все равно удивительно.

Теперь нужно было как следует вымыться. Когда я – чистая, повеселевшая, с вымытыми и уложенными волосами, переодетая и перевязанная, – вышла из ванной, в комнате меня ждал Кишан. Он бережно обнял меня.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, гладя мою шею.

– Лучше. Похоже, здесь на мне все заживает быстрее, хотя и не так быстро, как у вас.

Кишан принес мне поднос с омлетом, свежей клубникой, булочками с корицей, апельсиновым соком и таблетками аспирина и антибиотика. Вручив мне вилку, он сел рядом и стал ждать, когда я поем. Я сразу поняла, что его что-то беспокоит.

– Кишан, ты в порядке?

Он посмотрел на меня, криво улыбнулся.

– Да! Просто…

– Просто что? – Я подцепила вилкой пышный кусок омлета, отправила его в рот и стала жевать, давая ему время собраться с мыслями.

– Я просто… тревожусь.

– Обо мне? Совершенно напрасно. Я поправляюсь с бешеной скоростью. Честно говоря, я уже сейчас чувствую себя неплохо!

– Нет. Наверное, я подобрал неудачное слово. Порой я думаю… – Кишан вздохнул, провел рукой по волосам. – Нет, извини. Сейчас это все неважно. Тебе нужно отдыхать и поправляться, а не выслушивать меня с моей жалкой ревностью!

– Ревность? Жалкая? – Я отставила поднос и взяла его за руку. – Расскажи.

Кишан опустил голову, глядя на мои руки.

– Просто я иногда думаю, – со вздохом сказал он, – что ты… сожалеешь. О нас… О том, что мы…

– Сожалею?

– Я же вижу, как вы с Реном иногда смотрите друг на друга, и тогда… Тогда я чувствую себя третьим лишним. Чувствую, что как бы я ни старался, что бы ни делал, мне все равно никогда не уничтожить пропасть между нами, не залечить трещину в твоем сердце, не найти возможность быть с тобой.