– Дай мне несколько минут.

Маркус выключил телефон и обратился к Шоуфилду:

– Сколько у нас времени?

– Он начнет ритуал в три утра.

– Вы уверены?

– Это час дьявола – во всяком случае, так считает Пророк. Говорит, что в это время стена между Землей и адом наиболее тонка. Распятие Христа произошло в три дня; антипод этой минуты как раз и будет часом дьявола.

Маркус кивнул, невольно удивившись, что можно, оказывается, придавать сверхъестественное значение какому‐то определенному времени. В одном месте Земли это три дня, в другом – три ночи. Впрочем, ему совершенно необязательно было проникаться убеждениями Пророка, чтобы использовать их против него.

В ожидании звонка от Стэна они сели в машину. Маркус ощущал возбуждение пополам со смертельной усталостью. Ему хотелось закрыть глаза и хотя бы несколько минут поспать, воспользовавшись тем, что Стэн пока молчит. К сожалению, с Шоуфилда нельзя было спускать глаз ни на минуту.

Наконец телефон зазвонил, и на экране высветился номер Стэна.

– Рассказывай, что нашел.

– Кучу малу церквей, которые утратили свой статус. Из них сделали жилые дома и кондоминиумы.

– Не то. Место должно быть уединенным.

– Ладно. Есть одна маленькая церквушка на северных окраинах. Закрыта на реконструкцию после пожара – пострадала часть крыши. Приход временно перевели в другую церковь.

– Не исключено… Пришли мне адрес. Может, на этот раз нам повезет, хоть один шажок сделаем.

Маркус по‐прежнему не мог отделаться от чувства, что упустил из виду нечто важное.

124

Пророк разглядывал ночное небо. Затмение уже началось, три четверти Луны скрылось в тени. При обычных лунных затмениях спутник Земли полностью с небосвода не исчезает, становясь кроваво‐красным за счет преломления солнечных лучей через земную атмосферу. Кровавая Луна в период зимнего солнцестояния означала, что действительно наступает самая длинная и темная ночь за последние пятьсот лет. Эффекта добавляли два облака пепла и пыли, плавающие в верхних слоях атмосферы после вулканических извержений в Исландии и Индонезии. Они еще больше сгущали мрак, и Луна на этот раз могла скрыться целиком.

Все сходилось: небывалое явление, устроенное небесными силами, поможет сокрушить стены реальности. Из ее праха родится новый мир. Скоро Пророк взойдет на самую высокую точку Земли, где люди когда‐либо поклонялись Господу. И завершит Работу.

Пророк прикрутил к пистолету глушитель «оспрей» и вставил обойму со дозвуковыми патронами. Войти надо незамеченными, тогда ритуалу никто не помешает.

Когда Янсен припарковал грузовик неподалеку от намеченного места, Пророк вышел из машины.

– Жди здесь. Я позвоню, дам сигнал выводить жертв.

– Хорошо, Пророк, – почтительно ответил Янсен.

Его глаза горели от возбуждения. Впереди была ночь радости и триумфа. Пророк и сам испытывал такой душевный подъем, что на какой‐то миг забыл о своих ожогах.

Он прошел по тротуару ко входу в небоскреб и открыл большие прозрачные двери в бронзовой раме. Из вестибюля шел длинный коридор с белыми стенами. Тусклое освещение бросало блики на бронзовый орнамент черно‐белого мраморного пола. Скудный отраженный свет создавал впечатление горящих в коридоре канделябров. Охранник сидел за небольшим столом в нише с правой стороны коридора. Слева находились лифты.

Судя по бейджику на синем пиджаке вахтера, малорослого рыжеватого азиата с челкой, падающей на лицо, звали Рональдом. Он широко улыбнулся, наблюдая за подходящим Пророком, и вдруг удивленно моргнул, видимо, озадаченный бинтами, скрывающими лицо посетителя.

– Чем могу помочь? – спросил Рональд.

Приблизившись, Пророк тоже улыбнулся, достал из кармана пистолет и дважды выстрелил в лоб не успевшему больше сказать ни слова Рональду. Выстрелы прозвучали негромкими хлопками, и все же, прокатившись эхом по коридору, могли привлечь внимание. Пророк подождал несколько секунд: не выйдет ли кто посмотреть, что происходит, – но ни одна дверь не хлопнула. Впрочем, в этот час в здании никого и не было. Пророк зашел за стол и вытащил у охранника ключи. Он провел серьезную подготовительную работу и знал, что потребуется специальный ключ для лифта, который поднимет его на нужный этаж.

Пора звонить Янсену.

– Веди жертв и мальчика. Начинаем.

125

Северо‐западная церковь Христа находилась в квартале Мейфэр на северной окраине Чикаго. Средних размеров храм был выстроен из белого и коричневого кирпича. Церковь опоясывали строительные леса, на территории кучами лежала черепица, однако ремонт пришлось приостановить до весны. У входа висела красная табличка с названием церкви на английском, испанском и корейском.

Маркусу в этой церквушке что‐то не понравилось. Он не сомневался, что храм – замечательное место для прихожан, однако ничего необычного в церкви не заметил. Назвать ее уникальной, да и просто примечательной, язык не поворачивался. Она ничем не выделялась из сотен других храмов, и Маркус не мог взять в толк, с чего бы Пророк выбрал именно ее для своего финального аккорда. Разве что в данный момент церковь не работала… Появилось дурное предчувствие, что они приехали не туда.

Выйдя из больницы, Эндрю подобрал Маркуса с Шоуфилдом на «юконе». Теперь они сидели в машине, наблюдая за входом в церковь. Маркус расположился сзади, Эндрю – за рулем, а Шоуфилда посадили на место пассажира, надежно зафиксировав его кисти пластиковыми наручниками. Браслеты прикрепили к боковому держателю, за который обычно берется пассажир, забираясь в высокую машину. Одноразовые желтые наручники из эластичного поликарбоната, с кольцевым замком наподобие пластикового хомутика, можно было снять, только разрезав.

– Это не здесь, – сказал Маркус.

Эндрю и Шоуфилд промолчали, однако Маркус понял, что оба согласны. Каждому из них было что терять: Шоуфилд рвался спасти свою семью, Эндрю – друга, а Маркусу не давали покоя мысли о любимой женщине. Его преследовал образ Мэгги, заживо сгорающей в пламени.

На кону стояли жизни многих людей, а трое в «юконе» понятия не имели, правильно ли определили место последнего преступления Пророка. До ритуала осталось меньше часа, однако ни Янсен, ни Конлан в поле зрения не появлялись.

Маркус закрыл глаза и проанализировал имеющуюся информацию о ритуале.

Конлану требовался уединенный уголок, где ему никто не помешает. Место должно быть святым и в то же время особенным. План Пророка составлялся из элементов, каждый из которых нес в себе налет некой запредельности. Самая темная, самая длинная ночь, Шоуфилд, приносящий высшую жертву. Невозможный кощунственный акт против Господа с осквернением святилища…

Наверняка и площадка для ритуала Пророку требовалась с приставкой «сверх».

На самом краю сознания что‐то забрезжило. Что‐то прочитанное или увиденное… Мысль промелькнула словно тень на краю видимости и исчезла, как ни старался Маркус ухватить ее за хвост.

Что же он упустил?

Из подсознания всплыли слова Шоуфилда, которые тот произнес в подвале магазина Пророка. Мерзость запустения, стоящая на