– М-м-м… Ты уже думаешь о детях?

– Я не видела, чтобы ты предохранялся. А про амулет, что может защитить от беременности, я сама придумала. Ведь у тебя такого нет? Так что готовься, милый, к неожиданностям.

– Амулет есть, – на свет появилась цепочка, где среди прочих сиял артефакт, по форме весьма похожий на перечеркнутую запятую. Нет сперматозоидам? – Но я могу его снять, если хочешь.

– Нет, давай сначала свадьбу. Все, как я мечтала. С фатой, с букетом и обручальным кольцом.

– А оно уже на твоем пальце, – Эливентор развернул мою ладонь, и поцеловал в самый центр.

– Это какое? Гений победы? Так я его собираюсь Ферстафу вернуть, чтобы в трудном деле принимал правильные решения. А то он без подсказки какой-то безголовый…

– Забудь о Ферстафе. У тебя есть еще одно кольцо.

– Ключ? – я вытянула руку и поиграла пальцами, давая солнцу насладиться блеском драгоценных камней.

– Его в нашей семье передают только «тем самым».

– Так это же просто чемодан! – я поднялась на локте и взглянула в смеющиеся глаза Эливентора.

– Это не чемодан, это дом, – Эли положил ладонь на мой затылок и притянул к себе. – И ты взяла о нем заботу, расписавшись в родовой книге. Никуда не денешься, сама ввязалась.

– Я так и знала, что меня обманывают! Ой, Эли! Не целуй меня здесь, мне щекотно! И здесь... и здесь… Ай!

***

Миффи Дельфия встретила нас горячо. Кто дал ей в руки прут, мы так и не узнали, но наши голые попы отведали его сполна.

– Бабушка! – вскричал Эливентор, сползая с меня и поспешно накрывая простыней. – Вы так оставите королевство Вулканов без наследника!

– Баловник! Ишь, чего удумал! А где свадьба, и где дом, в который ты внесешь невесту? Где корона демонов, я спрашиваю? Сначала доведи дело до конца, а потом уж развлекайся!

Смешно, но корона на самом деле нашлась. Под подушкой. Та самая, которую нам вручил Василий. Эливентор, оказывается, прихватил ее с собой и, чтобы утихомирить бабушку, тут же напялил на голову.

– С владыкой демонов, разговариваешь, смертная! – произнес он, кутаясь в простыню, как в тогу.

– Чтобы до свадьбы в разных комнатах спали! – строго произнесла старушка и развернула кресло-каталку в сторону двери.

– За что вы так жестоко с нами? – подала я свой голос.

– Иначе свадьбы от вас не дождешься. Так и будете под моим крылом прятаться да безобразничать. А пора бы свое гнездо вить.

– Так мы и вили, пока ты не пришла, – пробурчал Эливентор, спуская ноги с кровати.

– Марш в свою комнату! – скомандовала миффи Дельфия, и король демонов не ослушался.

***

Утро, кроме визита бабушки, принесло еще одну неожиданность. Комната, которую отдали в мое полное владение, заметно преобразилась. Я распахнула дверцы гардероба и не нашла вещей матери Эливентора. Вместо них висели другие, современные, пошитые по моему вкусу. Со стола исчезли бумаги с анаграммой имени королевы, их место занял письменный прибор, отмеченный печатями с переплетенными буквами Л и С.

– Что такое С? – спросила я, поймав Эливентора, разбирающего бумаги в кабинете.

Он не сразу понял, поднял на меня глаза, и морщины на лбу – свидетели напряженной мыслительной деятельности, разгладились.

– Комната изменилась. Все вещи в ней сделались современными, а на письменных принадлежностях появилась анаграмма Л и С.

-  Лервила Сторум?

Я покатала на языке непонятное слово.

– После консуммации дом принял тебя как хозяйку. Мое родовое имя Элист Верш Сторум, – Эливентор обошел стол и, отодвинув бумаги, посадил меня на столешницу. – Когда случился переворот, я изменил свое имя, но, взяв другое, все же оставил от прежнего три буквы.

– Эли…

– Да, я сам заставил себя забыть, кто я есть. Перед тем, как стереть себе память, остриг коротко волосы, подстраиваясь под рабов, и надел ошейник. Иначе меня узнали бы и…

– Герцог убил бы тебя? – мое лицо горело. Волна стыда за отца накрыла меня с головой.

– Обычно у детей демонов магия просыпается в период созревания, у меня же дар был настолько силен, что я мог создавать амулеты, едва научившись говорить. Эндраде Востри знал об этой особенности, поэтому искал меня по магическому всплеску. Его амулет, неспроста названный Эхом, заставлял чужую магию откликнуться. И только рабский ошейник мог противостоять Эху. Я помню, как герцог, выловив меня из кучи таких же грязных и голодных рабов, держал за ворот и долго рассматривал. Взрослые редко запоминают лица чужих детей, а я особо и не лез в поле зрения главнокомандующего армией, поэтому, глядя на пойманного в Храме мальчишку, он никак не мог определить тот самый я или нет, – Эливентор, переживая прошлое, немного помолчал. Я не торопила. Сейчас ему больно, но со временем Эли привыкнет к воспоминаниям и делиться ими будет намного проще.  – Ты знала, что герцог умел копаться в чужой голове? Для этого ему было достаточно схватить человека за подбородок и заглянуть в глаза.

Я еще раз возблагодарила небеса, что не позволила отцу дотронуться до меня, иначе мой финт с Ключом потерпел бы провал. И в то же время поняла, как мне удалось увидеть фильм «Драгон пикчерс представляет». Надо бы запомнить, что благодаря дару, унаследованному от папочки, я могу проделывать еще и такие фокусы. А я-то думала, что тогда, в карете над пропастью, задействовала Жажду, поэтому раскусила планы Ферстафа.

Я посмотрела на Эливентора, мысленно спрашивая себя, хотела бы я узнать, что творится у него в голове, или нет? И решила, что оно того не стоит. Во-первых, меня могли поймать на горяченьком, все-таки Эли силен в магии, а я только учусь, а во-вторых, мало ли что и сколько он вспомнил. Не дай боже, чтобы моя бедная головушка разорвалась от обилия информации!

– Герцог так и не понял, что ты наследник?

– Я же сказал, что лишил себя памяти, а ужасы войны… Они тогда жили в мыслях у каждого ребенка, оставшегося сиротой.

Я прижала голову Эли к своей груди и погладила по спине. Как должно быть страшно видеть гибель своих родителей и крушение всего, что было понятным и привычным.

Эх, папа, папа, сколько же ты судеб искалечил!

Мне очень хотелось узнать, что же произошло в центре Ока бури, когда исчезли оба противника – лорд Эндраде Востри и король Эзурб, но я боялась проявить бестактность, прервав признания Эли. Он делился со мной тем, что долго хранил в закоулках памяти.

***

Случай представился в этот же день. Нас, как и грозилась королева-мать, разделили по разным комнатам. Промаявшись в «холодной» постели час, я на цыпочках покинула свои покои. Эли такой: дал слово, держит его, но кто помешает мне пробраться к нему под бочок?  Вкусив любовных радостей, я жаждала их повторения.