– Достаточно! Мы вас послушали, так теперь послушайте нас! Мы знаем, кто вас послал! Эти сумасшедшие террористы подсылают к нам своих наймитов, чтобы смутить нас, чтобы смешать наши ряды, чтобы посеять среди нас смуту и неурядицы! Вы все сказали, господин Рамирес, но только задумка ваша здесь не пройдет! Мы, ученые Деметры, всегда славились своим единством! Мы не позволим вам запудрить наши мозги! Вы отработали свои деньги, господин Рамирес, теперь уходите к тем, кто вам платит! Здесь у вас ничего не получится!

Рамирес взбеленился.

– Мне никто не платит! – заорал он. – Если здесь есть физики, спросите у них, они знают, что такое теорема Рамиреса. А если не знают, так пусть посмотрят в библиотеке и узнают! Я не просто говорун вроде вас, я провел на Гефесте четыре года, и моя лаборатория за это время открыла семь новых месторождений. Я умею не только говорить, но и делать открытия, которые помогают людям. А вы, что вы сделали в науке? Или вы умеете только визжать, когда вас не просят?

Госпожа Равалпинди разинула рот и некоторое время беззвучно хлопала им, как рыба.

– Так что? – продолжал Рамирес, закрепляя успех. – Вам нечего возразить? Тогда захлопните свою пасть и сядьте на место, потому что я просил задавать вопросы, а не сотрясать воздух пустыми словами. Садитесь, вы все сказали!

– Это неслыханно! – взвизгнула госпожа Равалпинди, она глубоко вдохнула, готовясь произнести убийственную тираду, и она было начала говорить, но профессор Токанава отобрал у нее микрофон.

– Господин Рамирес, – вежливо сказал он, старательно отворачиваясь от беснующейся госпожи Равалпинди, – вы прибыли сюда как частное лицо или по поручению… гм… революционеров?

– Я являюсь полномочным представителем Центрального Революционного Комитета при университете имени Вернадского, – заявил Рамирес. – Когда я отвечу на все вопросы, я обращусь к вам, господин профессор, потому что мне надо подыскать кабинет, и еще мои координаты надо внести в университетскую базу данных. Но я обращаюсь не только к уважаемому профессору Токанава, но и ко всем присутствующим, я говорю, что если кто-то думает, что я пришел сюда потому, что братство мне платит, пусть этот кто-то выйдет сюда, и я плюну ему в лицо. Я уже рассказал, каким был мой путь в братство, и я клянусь, что сказал только правду, и разорву в клочки любого, кто скажет, что я лгу! – Рамирес понял, что говорит настолько пафосно, что это становится смешным. Он смутился и добавил: – Извините.

Реакция зала Рамиреса удивила. Кто-то смотрел на него, как на идиота, кто-то воодушевленно вопил что-то возмущенное, кто-то просто смеялся, но многие смотрели на Рамиреса с сочувствием, а кое-кто даже с обожанием. В нескольких местах даже зазвучали аплодисменты.

Молодая смуглокожая девушка поднялась с места и сказала в микрофон:

– Господин Рамирес, скажите, пожалуйста, где записывают в братство?

Этот простой вопрос вызвал в зале настоящую бурю. Кто-то орал “позор!”, кто-то орал “браво!”, кто-то аплодировал, кто-то свистел, короче, кругом творился настоящий бедлам. Рамирес решил, что достиг своей цели.

– Когда профессор Токанава внесет мои координаты в базу данных, вы сможете ко мне обратиться, и мы все обсудим. Спасибо за внимание.

С этими словами Рамирес спустился с трибуны и направился к проректору.

– Замечательная речь, – прокричал Токанава, наклонившись к уху Рамиреса. – Пойдемте в мой кабинет, нам надо многое обсудить. Мне кажется, мы сработаемся.

Когда Рамирес и Токанава выходили из зала, их провожали аплодисментами. Рамирес так и не понял, что это означает – то ли запоздалую признательность по поводу произнесенной речи, то ли выражение благодарности за то, что большой черный клоун наконец-то покинул помещение. Впрочем, какая разница?

Тяжелый деревянный меч просвистел в полусантиметре от левого уха Анатолия. Анатолий нанес колющий удар кинжалом, зажатым в левой руке. Удар пришелся точно в желобок, разделяющий лезвие меча пополам. Фесезл покачнулся, его удар был непоправимо испорчен.

Анатолий не стал наносить ответный удар, процессор уже предупредил, что это бесполезно. И точно, Фесезл высоко подпрыгнул, растопырив в прыжке ноги и просунув между ними закованный в сталь кончик хвоста. Хвост выстрелил вперед, готовый заблокировать атакующее движение Анатолия, но поскольку этого движения не было, получилось, что Фесезл просто щелкнул хвостом.

– Атакуй, – сказал Анатолий, опуская вниз руку с мечом. Фесезл покачал головой, издал неопределенный звук и не двинулся с места.

– Почему ты не бьешь? – спросил он. – Я много бью, ты много был в хорошей удаче, но ты ни разу не бил.

– Пока в этом нет необходимости, – сказал Анатолий. – Я еще не постиг твою технику боя. Пока я не научусь предугадывать твои движения, мне нет смысла атаковать. В поединке с Вожузлом я не хочу рисковать больше, чем необходимо.

– Ты не рискуешь, – заявил Фесезл. – Анатолий, ты лучший воин, что я знал. Ты – великий воин.

– У меня хороший процессор, – возразил Анатолий, – и не более того. Я дерусь гораздо хуже, чем любой другой боец моего класса. Я еще не оправился от раны.

– Я вижу, – кивнул Фесезл. – И это удивительно. Я не худший воин хесев Шесинхылков, но ты дерешься со мной, как я дерусь с шестилетним фохесл. Твоя спина отдыхает, ты не двигаешь туловище. Ты можешь бить Млузозев, и ты его победишь.

– Давай все же потренируемся еще немного, – предложил Анатолий. – Нападай.

Фесезл принял боевую стойку – ноги широко расставлены, левая чуть впереди, хвост приподнят и оттопырен назад, длинная шея тоже отклонена назад, чтобы вывести голову из зоны потенциального поражения. Плавным танцующим шагом Фесезл двинулся к Анатолию, его длиннопалые ступни совершали сложные движения, если смотреть только на ноги Фесезла, можно было подумать, что идет цапля. Анатолий неподвижно стоял в расслабленной позе, уткнув затупленное острие деревянного меча в землю. Пока опасности нет.

Фесезл приблизился на дистанцию дальнего контакта и замер. Прошла минута, противники смотрели друг на друга застывшим взглядом, никто не решался начать атаку. Анатолий решил, что можно попробовать.

Он взмахнул правой рукой, меч описал в воздухе широкую дугу, глаза Фесезла расширились, его взгляд непроизвольно потянулся за кончиком меча, и в этот момент Анатолий прыгнул. Короткий прыжок переместил его тело на полметра вперед-влево, и в тот момент, когда ноги коснулись земли, левая рука молниеносно распрямилась и деревянный кинжал с силой полетел в незащищенный живот спарринг-партнера.

Фесезл изогнулся непостижимым образом, его правая рука совершила молниеносное движение, и тяжелый деревянный меч отбил летящий кинжал, как бейсбольная бита отбивает брошенный мяч. Кинжал высоко взлетел в воздух и, кувыркаясь, отправился куда-то за правое плечо Фесезла.