Безымянный опустился на землю. Сердце его бешено стучало в груди.

Это был так давно…

Так давно…

Он думал, что забыл.

Надеялся, что забыл. О том неисчислимом времени, когда еще не были рождены боги и первый Яшмовый Император не ступал среди бескрайних, но пустых вечерних садов.

Уже тогда он склонялся над своей погибшей матерью, не в силах даже проронить слезы и…

Безымянный помотал головой.

Это был просто сон.

Далекий сон, где эпохи сверкали мгновениями.

Когда он очнулся от него, то держал в руках меч, был закован в броню и именован воином. Первым воином Безымянного Мира.

— Зачем вы пришли? — второй раз повторил Безымянный.

Он нажал на маленький деревянный колышек и ступенька откинулась, обнажив ларец и черный меч в простых, кожаных ножнах.

— Эта сила, — Истани повернулась к нему и указал на меч. — что делает тебя равным нам, богам. Как ты назвал её?

— Терной, — ответил Черный Генерал.

— Почему?

— Она сказала мне, как её зовут, — честно ответил Генерал. — когда я впервые коснулся её.

— Или же создал, — вновь тихо прошептала Истани. — человек не должен обладать силой бога, Генерал. Это не правильно.

— В этом мире нет ничего правильного. Или справедливого. И только это — правильно. Есть лишь необходимость. И те, кто готов брать на себя ответственность за неё.

Истани улыбнулась. Она не была так же красива, как сестра — Аштари, но было в ней что-то такое… чарующе пугающее. Как в неотвратимости своей матери.

Ушедшей в вечность Смерти. Той, что придет, однажды, за всеми. Даже за собственными детьми. Её пустой, заброшенный дворец, обходили стороной даже Император и Ляо Фень. Из всех обитателей Седьмого Неба, лишь Черный Генерал побывал там, найдя вместо библиотеки лишь несколько старых книг.

— Аштари права — ты слишком много общался с нашим Мудрецом.

— Я не повторяю трижды, богиня, — Безымянный поднял меч. И как тогда, прежде, мир замер и будто что-то огромное и невероятно могущественное накрыло собой все небо. Истани не ощущала ни магических слов, ни энергий, ни воли или мистерий меча. Эта была какая-то другая сила. Сила смертного. Способного убить бога.

— Так вот, для чего ты, на самом деле, посетил все библиотеки дворцов, — вдруг поняла она. — Мы думали… что же. Глупо ожидать от дерева, что оно станет рыбой. Ты был пробужден, чтобы быть сильнейшим. И это твоя неотвратимая суть. Стремится к еще большей силе.

Он молча вглядывался в глаза самой судьбы. Судьбы, которую он мог одолеть своим мечом.

— Эта сила, — Истани провела ладонью по воздуху. Будто могла кожей ощутить её касания. — Она почти равна силе нашего Императора.

— Вашего Императора, — поправил Безымянный. — у меня нет властителя кроме этого, — он указал себе на грудь. — и этого, — а затем на лоб. — и того, что выше, — а затем будто послал это движение к небу.

— Того, что выше?

— Отца моего отца и матери моей матери, — пояснил Безымянный. — путей моих предков.

— Твои предков… — вздохнула Истани. — в тебе, теперь, смертного больше, чем божественного.

Он вновь промолчал.

— Что же, — вновь вздохнула Истани и взмахнула рукой.

Рядом с излучиной ручья, в том месте, где стояла Истани, появилось каменное ложе. Красивое и древнее. Старше, чем могли представить себе смертные.

— Когда придет время, — произнесла богиня судьбы. — положили тело возлюбленной на эту постель.

— Зачем?

— Потому что только сделав так, ты сможешь, однажды, вновь её встретить.

— С чего ты взяла, богиня, что я собираюсь с ней, и с кем бы то ни было, расставаться, — Безымянный поднялся на ноги и направился вниз к холму. И с каждым его шагом сила вокруг него лишь росла. Она поднималась, словно волна цунами. Неудержимая и могучая сила, о которой не знали даже боги.

Ибо не было этой силы до тех пор, пока Черный Генерал не собрал воедино все знания Седьмого Неба и не объединил их со знаниями смертных. И теперь, тот ларец, что раньше хранил бесчисленное множество свитков, содержал лишь один.

Одно слово было написано на нем.

«Терна».

Слово, могущества в котором содержалось больше, чем на всем Седьмом Небе.

И эта сила, способная сжечь край богов, нависла над Истани.

Но она не испытывала ни капли страха перед могуществом, почти равным Яшмовому Императору.

— Твоя доблесть и честь всегда восхищали меня, славный Генерал, — богиня опустилась в красивом и изящном книксен. — считай это даром от той, под чью власть ты сошел самостоятельно — прежде такого никогда не случалось. Чтобы избавленный от цепей судьбы, сам надевал на себя эти оковы. А теперь — прощай. Такой ты, как есть сейчас и такая я, как есть сейчас, больше уже не встретимся никогда. Живи свободным, Черный Генерал. И умри достойно.

С этими словами она исчезла.

Безымянный остался стоять один на один с каменным ложе.

На краю Седьмого Неба, там, где заканчивались сады Яшмового Императора, не было никого.

Так могло бы показаться.

— Ты принесла? — спросил голос.

— Все, как вы и просили, мой повелитель, — поклонилась Истани, передавая Императору ларец. — Здесь все свитки судеб детей и храмов Дергера.

Пустота приняла ларец и опустила его рядом с собой.

— Можешь быть свободна, Кестани.

— Да, мой повелитель, — поклонилась богиня и исчезла, вернувшись обратно в свой дворец.

Она редко покидала его чертоги и, каждый раз вновь совершая одну и ту же ошибку, зарекалась покидать вновь. Но, видимо, и её свиток, который она так и не смогла открыть, был так же всевластен над ней самой, как она — над другими.

Судьба, самой Судьбы.

Может быть однажды она наберется храбрости обсудить этот вопрос с Ляо Фенем, но не сейчас…

Пустота вновь осталась в одиночество созерцать миры, сотканные в прекрасных облаках, закрывавших смертных от богов. И лишь иногда они приоткрывали свои белоснежные шоры, чтобы продемонстрировать бескрайние просторы.

— Ты можешь не скрываться, Мудрец.

Рядом с пустотой оказался мужчина средних лет. Невысокого роста, простого телосложения, с ничем не примечательны лицом и в простых, серых одеждах.

При взгляде на него, никто бы никогда не понял, что видит бога.

— Ляо, — поздоровалась пустота.

— Император, — поклонился бог Мудрости. — Сегодня прекрасный день, не находите?