От историй о том, что он стал затворником, Роуз и вовсе отмахивался. Ему просто казалось не самым интересным занятием куда-то ходить. «Я потихоньку строил свою жизнь, — рассказал он. — Когда работаешь с тем, что повергло тебя в глубочайшую депрессию, как это вообще выразить? В это время ты просто думаешь: «Жизнь — дерьмо». А потом возвращаешься в реальный мир и выражаешь то же самое утверждение, только в чем-нибудь красивом».

Настало время Акселю Роузу выйти на свет. И он всех очень удивил, когда сделал это так непринужденно — вдруг незапланированно появившись на сцене «Cat Club» на бульваре Сансет в июне 2000 года и исполнив несколько номеров с группой Starfuckers, которая играла по четвергам под руководством владельца клуба, бывшего барабанщика Stray Cats «Слима» Джим Фэнтома и в составе которой был не кто иной, как Гилби Кларк. Аксель шесть лет не выходил на сцену и признавался, что сам не знает, чего ожидать. «Он был очень взволнован, — вспоминал один очевидец. — Казалось, его подбадривает то, что люди по-прежнему хотят его слышать».

Аксель приехал вдвоем с Эрлом и старался придавать этому выходу в свет как можно меньше значения. Сначала его никто не узнал, потому что он надвинул себе на глаза бейсболку. «Когда Слим Джим и Гилби приметили коренастую сгорбленную фигуру с бокалом пива в баре, они даже не были уверены, что это Аксель. Поэтому подошли и похлопали парня по плечу, — рассказывает барабанщик. — Он обернулся, и Гилби сказал: «Это не он». — А Аксель улыбнулся и ответил: «Привет, Гилби, как дела?»

Музыканты пригласили Роуза на сцену исполнить каверы на классические композиции Rolling Stones «Wild Horses» и «Dead Flowers», а потом Аксель остался с ними и проговорил со своим бывшим коллегой до рассвета. «Думаю, он столкнулся с моими друзьями на концерте Роджера Уотерса в «Universal Amphitheatre», и они ему сказали, что мы здесь играем, поэтому он зашел к нам, — рассказал Гилби. — А может, ему просто захотелось повеселиться». Аксель очень, очень взволнованно рассказывал о свом новом альбоме и новом составе группы.

Однако он был недостаточно готов, чтобы наконец объявить дату релиза, закончить бесконечные обсуждения и выпустить его. Аксель уверенно предсказывал, что в альбоме будет до 18 песен и, возможно, еще дополнительный диск с десятью песнями. Но в звукозаписывающей компании все уже начали отчаиваться, потому что расходы все росли и росли. Лейбл «Interscope», который после многочисленных корпоративных сделок унаследовал каталог артистов «Geffen», решил, что Аксель будет доволен и дела немного ускорятся, если они пригласят курировать проект Роя Томаса Бейкера, бывшего продюсера Queen, уже вышедшего на пенсию. Но через несколько месяцев он ушел. Отчасти для успокоения директоров лейбла, которые уже рвали на себе волосы, а отчасти для того, чтобы немножко окунуться в концертную жизнь, на 6 декабря 2000 года Guns N’ Roses назначили первое официальное выступление за семь лет: особый новогодний концерт в зале «House of Blues» на 2000 мест в Лас-Вегасе. Этот концерт стал относительно скромным дебютом «новых» Guns N’ Roses, в составе которых теперь играли Пол Хьюдж, Бакетхэд, а также — к радости Акселя — снова Робин Финк плюс басист Томми Стинсон и барабанщик Брайан Мантия, Диззи Рид за клавишными, дополнительный клавишник и самый новый участник группы Крис Питман, который раньше играл в составе Replicants.

Кевин Морроу, старший вице-президент по части развлечений в «House of Blues», не мог поверить своему счастью. «Я решил, что это шутка и сказал себе: «Это не может происходить на самом деле». Но никакой шутки не было, а билеты стоили от 150 до 250 долларов. Так как группа уже организовала выступление на фестивале «Rock in Rio» в Бразилии в январе, Аксель считал этот концерт маленьким, но очень важным шагом на пути восстановления репутации группы, которую, как ему думалось, он сам построил заново.

Но никто, даже Дуг Голдстейн, не знал, как все может обернуться. Когда время начала новогоднего концерта в Вегасе — 1 час ночи — миновало, а Акселя и близко к сцене еще не было, он стал опасаться худшего. А потом, ровно в 3:35, Аксель и его новые Guns N’ Roses вышли на сцену под громовые аплодисменты.

«Доброе утро, — поздоровался со зрителями Аксель, когда по залу прокатились первые ноты песни «Welcome to the Jungle». — Я только что проснулся. Прилег вздремнуть и проспал восемь лет».

Концерт шел почти два часа и состоял в основном из любимых публикой песен «Sweet Child», «Patience», «Rocket Queen», а также новой полуакустической версии «Knockin’ on Heaven’s Door», больше похожей на оригинал Дилана. Потом, ближе к концу концерта, они сыграли шесть новых песен, начав с обжигающего исполнения «Oh My God». За ней последовала «The Blues», баллада в нежном стиле «November Rain», в которой Аксель тихо и проникновенно скорбел о своей утраченной любви, Стефани: «Знаешь, я так старался заставить тебя передумать… Не знаю, как быть, ведь везде я вижу тебя…»

Потом была «Oklahoma», которую Аксель написал, по слухам, в ответ на ложь Эрин в суде и которая потом вышла в доработанной версии в альбоме «Chinese Democracy» под названием «Rhiad and the Bedouins». За ней песня «Chinese Democracy», самая захватывающая из всех новых песен и напоминающая творчество оригинального состава группы. Потом музыканты исполнили еще одну яркую композицию «Madagascar» — серьезную балладу, в которой Крис Питман включал на повторе диалоги из фильма, в том числе отрывок из знаменитой речи Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта», а Аксель выразил всю свою непокорность: «Мне больше никто не скажет, что я не могу найти свой путь». А потом, на случай, если кому-то из зрителей стало слишком комфортно, прозвучала последняя и самая странная песня «Silk Worms», крышесносная композиция со спецэффектами, исполненными на клавишных и синтезаторе «мистером Диззи Ридом и мистером Крисом Питманом», как с гордостью объявил Аксель. Когда какофония резко замолкла, раздались вежливые и неуверенные аплодисменты, но группа отправила зрителей домой счастливыми, исполнив напоследок убийственную «Paradise City».

«Я прошел через море предательства и кошмаров, чтобы быть с вами здесь сегодня», — признался Аксель на концерте. Никто в этом не сомневался, а меньше всего — измученные музыканты вокруг него, которые теперь стали настоящими Guns N’ Roses и наконец-то могли выдохнуть с облегчением.

Через две недели они полетели в Рио, сыграли почти такой же концерт, и он произвел примерно такое же впечатление. Может, потому, что с ним была его приемная бразильская «мама» Бета, а может, он просто чувствовал, что бразильским поклонникам нужно более четко заявить о том, каково место Guns N’ Roses в двадцать первом веке, но Аксель воспользовался возможностью поговорить со сцены со 150-тысячной аудиторией о старой группе. Он пригласил Бету на сцену, чтобы та переводила, и сказал: «Я знаю, что многие из вас разочарованы тем, что люди, которых вы узнали и полюбили, не смогли быть здесь с нами сегодня». Зрители в ответ громко одобрительно закричали. Аксель продолжал: «Неважно, что вы слышали или читали, но эти люди, то есть мои бывшие друзья, очень старались сделать все возможное, чтобы меня здесь сегодня не было. Ну, и черт с ними!» Зрители закричали еще громче, хотя непонятно, что они поняли и что именно одобряли.