Поскольку Фредрика молчала, а Петер стоял рядом с ней, как безмолвная восковая фигура, санитарка продолжала говорить:

– Этот самый Росс приходит так часто, что мы начали задаваться вопросом, не он ли посылает ей букеты каждую субботу.

Вот оно. Новая крупица информации.

– Так она получает букеты каждую субботу?

– Да.

– И давно?

– Сколько живет у нас.

Чутье подсказывало Фредрике, что это важные сведения. Вероятно, Петер почувствовал то же самое, потому что включился в разговор:

– И вы не знаете, от кого они?

Санитарка улыбнулась, – видимо, их внимание льстило ей, – в то время как Малена Брумберг извинилась и исчезла за одной из одинаковых дверей.

– Понятия не имеем. Их приносит посыльный каждую субботу ровно в одиннадцать. Всегда одни и те же цветы, всегда один и тот же текст на карточке: «Спасибо». Ничего больше.

Стало быть, кто-то чувствует себя чем-то обязанным Теа Альдрин – которая, предположительно, писала под псевдонимом порнографическую литературу с откровенными изображениями насилия и зарезала своего бывшего.

– Нам хотелось бы знать название фирмы, доставляющей цветы, – сказал Петер.

Фредрика затаила дыхание. До этого момента все пути, по которым шло расследование, приводили лишь обратно к Теа. И вот теперь они наконец-то обнаружили дорогу, которая вела прочь от нее. Вопрос был лишь в том, кто там, на другом конце.

В ожидании отчета о поисках Хокана Нильссона и визите к Теа Альдрин Алекс решил поговорить начистоту с Турбьерном Россом.

– Турбьерн, ты скрыл от следствия важные сведения!

Это была четкая формулировка, не оставлявшая места для уклончивых ответов.

Алекс решительно уселся напротив; взгляд собеседника заметался по крышке письменного стола.

– Ты встречался с ней, не так ли? Ты помогал Ребекке Тролле в работе над ее дипломом. Подумать только, как нас иногда подводит память! Только сегодня я вдруг сообразил, что ты ведь, черт подери, участвовал в следствии об исчезновении Ребекки. В ту первую неделю, когда мы проводили допросы и делали обыск у нее на квартире. Потом ведь ты попросил перевести тебя на другое расследование?

Алекс почувствовал, как горло перехватило от разочарования.

– Ты изъял из вещей Ребекки рабочие материалы, которые очень пригодились бы нам. Ты скрыл и другие важные улики.

– Да, черт подери! – наконец отреагировал Турбьерн Росс. – А вам было совершенно наплевать на Теа Альдрин, вы до потери пульса искали мистического бойфренда, которого никто не видел, но все были уверены в его существовании. Я сам дошел до конца в том, что касалось ее связи с Теа Альдрин, и, когда это не дало результатов, не счел нужным информировать вас о второстепенной версии.

– Ты сам в это не веришь. Ты промолчал, чтобы прикрыть самого себя и иметь возможность продолжать свой дикий бесконечный поиск сына Теа Альдрин.

– Алекс, она убила своего сына! – Турбьерн побагровел. – Почему ты хочешь, чтобы она осталась безнаказанной?

– Ты единственный, кто в это верит. – Алекс покачал головой. – Это не на пользу здоровью, тебе нужна помощь специалиста.

Турбьерн резко поднялся со стула:

– Теа Альдрин все это время была у вас под носом, но вы на нее плевать хотели.

– Тогда – да, а теперь – нет. И тебе было об этом прекрасно известно.

Прошлые выходные. Их разговор в лодке. Именно Турбьерн Росс первым назвал имя Теа Альдрин – и изобразил удивление, услышав, что Ребекка Тролле писала о ней диплом. Однако дело обстояло с точностью до наоборот. Турбьерн лишь хотел убедиться, что на этот раз Алекс не потеряет Теа из вида.

– Что именно ты изъял из материалов следствия, когда Ребекка пропала?

– Некоторые ее записи в блокноте, – тихо ответил Росс и снова сел.

– Где упоминалось и твое имя?

Росс промолчал.

– Что еще?

Тот молча взял тонкую папку, лежавшую в его сейфе поверх других бумаг. Протянул ее Алексу.

Страница из блокнота Ребекки с записями по поводу убийства бывшего мужа Теа. Несколько дат, несколько имен. Среди прочих – Турбьерн Росс.

– Кто эти остальные?

– Полицейские, работавшие в том следствии. Большинство из них давно на пенсии. Она связалась с полицией и попросила посмотреть материалы. Именно так она нашла нас.

– И позвонила тебе?

Турбьерн кивнул:

– Мы встречались только один раз. В кафе «Уго» на Шелегатан. Посмотрели вместе материалы следствия, и она задала парочку банальных вопросов. И все.

– Стоп-стоп. Там наверняка было нечто большее, чем парочка банальных вопросов. Ведь наверняка именно ты навел ее на мысль о снафф-видео?

На лице Турбьерна выразилось удивление.

– Ты пропустил дискету, на которую она сохранила свои заметки, – проговорил Алекс, стараясь скрыть торжество. – Мы не сразу поняли, почему в одном из текстов фигурировало слово «снафф», однако теперь мы, как нам кажется, знаем, откуда она его взяла.

Глаза Турбьерна забегали.

– Я ей только немного помог, она сама двигалась в этом направлении.

– Ни черта подобного! – прорычал Алекс. – Это ты с твоими завиральными идеями задурил ей голову! А теперь она мертва.

– Именно! – Турбьерн повысил голос. – Она мертва, и что это говорит нам? То, что она умерла, – не случайность. Должно быть, накопала что-то, что пропустили ты и твои люди.

– Я тоже думаю, что ее смерть не была случайной. Вопрос в том, есть ли у нас шансы дознаться, что же ей стало известно. Потому что, в отличие от тебя, она считала Теа невиновной в том преступлении, за которое ее осудили. Как это могло получиться? Откуда она это взяла?

На этот вопрос у Турбьерна не было ответа.

– Она обсуждала это с тобой?

– Нет. Когда мы встречались, у нее вообще не было никаких мыслей по поводу настоящего убийцы.

Алекс задумался:

– Тебе известно, чем она собиралась заняться после вашей встречи? Она общалась еще с кем-то, кто имел отношение к делу Альдрин в восьмидесятые?

Турбьерн заколебался:

– Мне показалось, что она стала разрабатывать дальше версию о снафф-фильме, после того как я упомянул о нем. Я слышал, что она беседовала с Янне Бергвалем, который участвовал в облаве, когда был изъят фильм. Но мы с ним это не обсуждали.

Янне Бергваль. Самый крутой из крутых. Продажная душонка, имевшая компромат на самого Господа Бога, – только этим и объясняется, почему его до сих пор не выгнали с работы. Ему оставалось всего пара лет до пенсии. Алекс знал многих, кто с облегчением воспринял бы известие о его уходе.