Месяц пролетел, по утрам уже заметно подмораживало, оставленная на улице вода даже схватывалась тоненьким ледком. Листва на немногочисленных лиственных деревьях раскрасилась красно-желтыми красками, быстро облетела и устлала землю ковром, перемешавшись с хвоёй и мелкими ветками.

- На следующей неделе шишковать идём, - объявил Прон, - а ты, Людка, к коровам отправляешься. Собирай барахло, сёдня отведу тебя.

Барахла было много.

Люда вспомнила, что когда вопрос с ней решился, немногословный Демид, только глянув на одежду женщины, заявил, что в тайге ничего этого не понадобится.  И проследил за покупками, которые оплатил Владимир. Брат страшно переживал, пытался и так и этак упросить Верховного, потом подкатиться к Демину, чтобы тот похлопотал за Людмилу, но волки его и слушать не стали. Владимиру ничего не оставалось, как помочь в сборах. Когда Люда увидела, что они купили для неё, то взбесилась и полдня орала, что «это уродство» пусть носят сами. Теперь же была рада и теплым, с начесом панталонам, и толстым свитерам. Из обуви самыми ходовыми оказались сапоги. Своей очереди ждали валенки, Клавдия говорила, что зимы снежные и студёные.

- Обязательно надо верхонки пошить, иначе без рук останешься,  научу, как, - толковала волчица.

Луна, за что ей все это?

От недоедания и работы на грани возможности, Людмила сильно похудела.  Плакать сил не было, по вечерам она едва доползала до своего топчана. Не было сил и злиться. Хотелось есть и спать.

Какая же она была дура, разве ей плохо жилось? Что же она натворила?

   Демид не был уверен, что глава рода пожелает взять на перевоспитание такую обузу, поэтому, выслушав предложение Матвея, ответил, что должен сам переговорить с родными.

Но он же совсем недавно обрел пару, оторвать его от Анны не было никакой возможности.

Верховный крякнул, покрутил головой и отправился звонить.

Через день Демид с Анной летели самолетом МЧС вместе с Евгением Зинчевым. То есть, министр направлялся по своим делам, а почему согласился прихватить попутчиков – никто не знал. 

Возможности Верховного, временами, поражали…

Из Иркутска дальше отправились вертолетом, который высадил путешественников в глухой деревушке. До поселка отшельников добирались по реке на моторке, а потом бежали волками почти пятьдесят километров. Влюбленным Демиду и Анне все было нипочём, с удовольствием прогулялись.

Родичи встретили пару Демида с радостью, Анна понравилась и хозяйственностью, и статью, а уж от её Снежки отшельники были в полнейшем восторге. Разговор о проштрафившейся Людмиле вышел непростой, но результативный.

- Дёма, у нас  три волка без пары, не хотят самки в глухомань ехать, а своих нет подходящих, и в соседнем поселении, за Красноярском, все волчицы еще щенки несмышленые. Везите суку, посмотрим.

- Альфа, перевоспитается ли? Избалована, руками, отродясь, ничего, кроме ложки, не держала. Достанет всех капризами. Какой толк от пары, если она ничего не умеет и не хочет? Самой нянька требуется, а тут  нахлебникам не место.

- Свежий воздух и пустой желудок очень быстро  мозги на место вправляют и руками пользоваться не только для держания ложки учат, - ответил седой Прон. – Привозите на три года. Год будет без зверя жить, работать, сама себя обслуживать – как сумеет. Если справится, через год зверя вернем, разрешу общаться с волками. Посмотрим, что выйдет.

- А не выйдет?

- Куда она денется? Я родову её знаю, они же из Западно-Сибирского клана, почти соседи. Бабку знал, деды, оба – хорошие волки были. А что брат сестру такой вырастил – не её вина и не её предков. Потакать проще, чем учить, разрешать легче, чем разумно запрещать.

- Альфа, ей за восемьдесят уже.

- Ну и чё? Я не понимаю, ты меня уговаривать приехал или отговаривать? Самку эту, так и так,  некуда девать, правильно я понял? А у нас суки в недостатке. Привози, возврат к истокам еще никого не испортил. А если я ошибаюсь, и самка ни на что совсем не годна, то бездельники в тайге долго не живут.

***

     Тяжелее всего для Людмилы , оказалось, переносить  отсутствие Милки. Милочки, её зверя.

Вот так, оказывается, имеешь и не ценишь, относишься, как с само собой разумеющемуся, а тут – раз! – и лишился.

Луна, как живут люди? Ничего не слышат, ничего не чуют, никакой страховки и поддержки не имеют: всё сами, всё в одиночку.

Попав в тайгу, первые дни Людмила была в таком шоке, что почти ничего не соображала, даже суровая красота сибирской природы проходила мимо её сознания. Единственно, о чем Люда могла думать – за что с ней так, и что делать дальше?

       В кладовке она сидела больше суток.

Когда голод, вместе с естественной нуждой, отчетливо дали о себе знать, волчица принялась колотить в дверь и кричать, что хочет есть, пить и ей надо в туалет.

Долгое время её вопли оставались без внимания, но, наконец, щеколда брякнула – в дверном проёме стоял осунувшийся, весь какой-то помятый Руслан.

- Вот тебе жрачка, вот вода, а ссать можешь вон в то ведро, - бросил он женщине.

Мужчина ногой задвинул за дверь пятилитровую бутыль с водой, кинул какой-то плед и сверху него – пакет Педигри.

- Руслан, вы не охренели? – взвилась Людмила, - я тебе что – собака? Сам грызи этот керамзит! Я не могу есть и спать в помещении, где испражняюсь.  Немедленно выпусти меня!

- Чего это? Щенок, которого ты в клетку засунула – мог есть керамзит, как ты говоришь, и спать там, где он вынужден испражняться, а ты не можешь? Твои трудности, - волк отступил, закрывая дверь.

- Русик, подожди! Мальчика нашли, что ли?

- На твоё счастье – живым и здоровым, иначе я тебе лично голову  свернул бы, - зло ответил волк. - Какая же ты сволочь! Засунула ребенка в собачий приют!

- Я выбрала хороший, дорогой приют! – попыталась оправдаться женщина. – С мальчиком ничего не случилось, сам говоришь, что он в порядке. Так почему я до сих пор здесь заперта?

- А ты как хотела – нагадила, и чтоб всё сошло с рук? Ты на ребенка покушалась, украла, насильно в звериной ипостаси держала, в клетку отправила. Да за такое из тебя чучело для музея сделать, и то мало будет!

- Я – самка! И сестра альфы, вы не имеете права меня удерживать! Сейчас же сообщите моему брату, он приедет и устроит вам тут небольшой армагеддец, - выпалила Людмила, сверкая глазами.

- Ну и дура же ты, Людка, - устало ответил Руслан. – Как можно быть такой идиоткой,  и верить, что тебе любая гадость с рук сойдет? Ты на щенка покушалась, соображаешь, нет? К обеду здесь все соберутся – и брат твой, и Верховный, и Дёмин  со своей парой…

- С кем??? Какая ещё пара? – опешила Людмила.

- Обыкновенная, истинная. А ты не знала, да? Вот, теперь знаешь – никому ты, сучка драная, не нужна. Все приличные волки от тебя, как черт от ладана шарахаются, только на разовый трах и годна. И то, защитнички твои, после того, как им Кирилл конечности и головы поправил, сидят и наперегонки каются. Мол, бес попутал, вернее, сука голову задурила. Сама догадаешься, о ком речь или подсказать?