Это была не его вина и не моя. В этом нет ничьей вины. Все произошло потому, что мы были брошены в пучину обстоятельств, превратившись друг для друга в тех, в ком больше всего нуждались. Мимолетное мгновение, которому суждено было пройти. Теперь я твердо в это верю.

Больше всего я жалею, что сбежала от Джеймса, не сказав ни слова. Я даже представить не могу, какую боль ему причинила. Он не заслужил этого, но я запаниковала, и впервые в жизни он не мог мне помочь. Пришло время повзрослеть и взглянуть в лицо реальности – и ситуации, в которой я оказалась и которую сама создала.

Я часто думала о нем все эти годы, скучала. Хотела вновь появиться в его жизни, но было уже поздно. Я надеялась, что, когда тебе исполнится восемнадцать, все тебе объясню, у тебя будет время все обдумать, и мы сможем помириться с братом. Попытаться возродить хоть какое-то подобие отношений из пепла нашего прошлого. Но если ты читаешь это письмо, значит, уже поздно заглаживать вину, поэтому я написала еще одно для Джеймса. Он заслужил искреннее признание, и я надеюсь, что мое письмо сможет на многое открыть глаза. Пожалуйста, скажи ему, что я сожалею и он всегда был в моем сердце и моих мыслях.

Я посмотрела на Кая. Его печальное выражение лица точно отражало мои собственные чувства. Он поцеловал меня в щеку, и я коснулась его лица. Мамины слова помогли мне взглянуть на все в совершенно ином свете, и я искренне надеялась, что ее письмо принесло Джеймсу хоть немного покоя.

Думаю, теперь ты поняла, почему я сбежала (моя Фэй очень умна). Да, я была беременна тобой и не знала, кто отец ребенка. Я спала с Джеймсом всего несколько недель к тому моменту, когда познакомилась с Адамом. Семья Адама считалась очень состоятельной, у них был дом отдыха в Уэксфорде, куда они приезжали на время школьных каникул и выходных весной и летом. Мы познакомились на местной дискотеке, и это была любовь с первого взгляда. Даже сейчас, после стольких лет, мысли о нем заставляют мое сердце биться чаще. Мы влюбились, и я проводила с ним каждую свободную минуту. Джеймс работал сверхурочно по выходным и знал, что я хожу на дискотеку с друзьями по субботам, поэтому не подозревал о существовании Адама. Я хотела сказать ему. Я столько раз пыталась рассказать ему обо всем, но боялась того, что правда могла сделать с ним, поэтому сохранила все в тайне.

Я совершила так много ошибок в своей жизни, Фэй, но, оглядываясь на то, как все могло сложиться, не жалею ни о чем. Как я могу жалеть, если этот жизненный путь привел меня к тебе?

Когда я обнаружила, что беременна, то не знала, что делать. Я не могла рассказать об этом никому из друзей. Никто не знал о нас с Джеймсом, все тут же предположили бы, что отец ребенка – Адам. Я очень хотела рассказать Адаму о тебе, надеясь, что ты действительно его дочь. Я знала, что он позаботится обо мне, но не могла так поступить, не могла обмануть его. Через несколько месяцев ему предстояло выпуститься из школы и поступить в университет, и я не могла разрушить его жизнь, не зная наверняка, что этот ребенок от него. Но я столкнулась с проблемой посерьезнее. Мне только исполнилось семнадцать, и у меня не было ни личных денег, ни какой-либо возможности сделать тест на отцовство так, чтобы об этом не узнал Джеймс. Я даже не представляла, есть ли способ выяснить это во время беременности, и была страшно напугана. Я знала: если решусь на тест, придется признать, что мой брат может быть потенциальным отцом моего ребенка. И если тест покажет, что отец ребенка именно Джеймс, власти посадят нас обоих за решетку, а тебя отдадут в приют или на удочерение. Я не могла даже представить себе такой сценарий. Поэтому я сделала единственное, что пришло мне в голову.

Я сбежала.

Я заложила мамины драгоценности, взяла все наличные, какие только смогла найти, и несколько недель путешествовала по Ирландии, ночуя то тут, то там, останавливаясь в гостиницах, всегда переезжая, никогда не задерживаясь на одном месте, чтобы Джеймс не смог найти меня. Потому что понимала, что он станет искать. Я хорошо знала своего брата.

Через пару месяцев у меня кончились деньги, и я устала.

Меня постоянно мучил токсикоз, поэтому я поселилась в маленькой деревушке в графстве Уотерфорд, сняв комнату по соседству с одинокой пожилой женщиной. Мэри оказалась моей спасительницей. Именно она познакомила меня с владельцами местного магазинчика и убедила их взять меня на работу. Джерри и Энн Донован были уже в годах, а их единственный сын работал в Белфасте. Им нужна была помощь с магазином, но они не могли позволить себе нанять кого-то на полный рабочий день, поэтому такая договоренность идеально меня устраивала. Когда Мэри узнала, что я беременна, она отвела меня к врачу в Уотерфорде и обеспечила самое лучшее медицинское обслуживание. Она ни разу не осудила меня, что примечательно, потому что большинство людей ее возраста в то время вовсе не отличались широтой взглядов.

Я познакомилась с сыном Джерри и Энн, когда тот приехал домой на Рождество. Майкл был без ума от меня с той минуты, как мы встретились. Он был на семь лет старше, а я выглядела тем еще бегемотом, но это не остановило твоего отца. (Тот факт, что не он был твоим биологическим отцом, ничего не меняет – он твой отец и всегда им будет.) Майкл применил обаяние, делая все возможное, чтобы добиться меня, но я настояла на том, чтобы мы оставались просто друзьями. Я постоянно страдала от скачков гормонов, скучала по твоему дяде, тосковала по Адаму, и было неправильно начинать что-то с Майклом, переживая весь тот хаос, что был внутри меня. Он прислушался к моим желаниям, сказав, что готов ждать, когда я стану готова. Майкл довольствовался дружбой, пока не смог стать кем-то большим.

Когда ты родилась, он был в больнице и стал третьим, кто увидел тебя, кроме меня и Мэри. Он полюбил тебя мгновенно. Спустя два дня после того, как меня выписали, он сделал мне предложение. Я категорически отказалась, но твой отец мог быть очень настойчивым (некоторые назвали бы это упрямством), когда чего-то хотел (помнишь случай с машиной?), и в конце концов измотал меня так, что я согласилась.

Я улыбнулась сквозь слезы, вспоминая счастливые времена.

– Когда мне было четырнадцать, родители взяли меня с собой покупать новую машину. Моя мама влюбилась в канареечно-желтый «Мини-купер», но папа утверждал, что он слишком маленький и слишком яркий, и хотел взять «Тойоту» серебристого цвета, более просторную и с меньшим пробегом. – Острая боль воспоминаний скрутила мой живот.

– Значит, вы поехали домой на «Тойоте»? – догадался Кай.

Я вновь улыбнулась.

– Нет, мы уехали на «Мини-купере», но через пять дней мама сдала его в магазин и вернулась на «Тойоте». Мой отец вел неустанную кампанию целых пять дней, распечатывая страницы из интернета, приводя сравнения и отчеты о безопасности. Она больше не могла этого выносить и сдалась. – Я опустила голову Каю на грудь. – Большинство мужчин просто подчиняются своим женам, и мой отец тоже часто так поступал. Но наша безопасность имела для него первостепенное значение. Он практически вырос на гоночном треке Монделло и повидал немало аварий. Папа был зациклен на безопасности, и именно поэтому решил настоять на своем. Он знал, что «Тойота» станет лучшим вариантом для мамы, – шмыгнула носом я. – Может, оставь они тот «Мини-купер», оба были бы сейчас живы. Ирония судьбы.