– Ее убили, я следующий! Кое-кто нехочет, чтобы наружу выплыли все дела, которые провернула Жанна!

– А ты в курсе? – поинтересовалсяследователь.

– Нет, я маленький! – забился вистерике Митя. – Могу рассказать лишь про Бахтина и Зойку! Сколько всегобыло зомби, не знаю! Васька в курсе был, но мне не говорил!

– Все равно ты не детский срокполучишь, – не выдержал следователь. – Ну и сволочь же ты!

Митя не растерялся и накатал на него жалобу.В общем, приговора пока нет. Но меня, если честно, не очень волнует,сколько лет получат участники кошмара, важно, что они под замком.

Главным врачом в клинике сделали Егора, и онсразу поменял, на всякий случай, весь медперсонал. Уже не в первый раз научныйцентр подвергается тотальной чистке, но надеюсь, больше ничего ужасного там непроизойдет и «жуть» перестанет быть жутью.

Костик живет в «Счастливом детстве», он нестрадает от отсутствия мамы – Алла не баловала больного мальчика своимивизитами, и тот давно забыл ее.

Зоя находится под пристальным вниманием Егора,он очень надеется, что к девушке когда-нибудь вернется память.

Сегодня мне позвонила Лида и радостнозакричала:

– Лампа! Она меня узнала, сказала:«Здравствуй, мы где-то виделись»! Сама завела разговор, это прогресс!

Поговорив с лучшей подругой Зои, я повесилатрубку и подошла к окну. Сколько времени прошло, а я все никак не могууспокоиться: ну почему не догадалась, что Лапочка врунья? И книгу видела, и лакна ногтях… Было еще одно, о чем я вспомнила только сейчас. Когда я пришла кЛапочке и та начала плакать, мне захотелось утешить несчастного ребенка, яобняла ее, прижала к себе и ощутила, как мерно и спокойно стучит сердце девочки.Разве у рыдающего человека оно так бьется? Лапочка просто изображала скорбь, ая…

– Хи-хи-хи, – донеслось черезприоткрытую форточку.

Тут уже мое сердце бешено заколотилось оребра.

– Хи-хи-хи, – вновь пролетело покомнате.

Я ринулась к шкафу, вытащила бейсбольную биту…

– Хи-хи-хи, – прозвучало еще четче,потом в форточке показалась рука. Жуткая, без кисти. Она начала вытягиваться,удлиняться…

С диким воплем я швырнула в нечисть биту,раздался оглушительный звон, в спальню ворвался холодный ветер, и снова…появилась рука.

– Мама! – завопила я, кидаясь вкухню, где пили чай домашние. – Скорей, уходим! Бежим! Забираем собак!

– Она сошла с ума? – попятилась Юля.

– Эй, Лампудель, глотнивалокордину, – вскочил с табуретки Серега.

Я ринулась к мопсам.

– Муля, Феня, Ада, Капа… где вашипопоны?..

Ноги подломились, я шлепнулась прямо на стаюсчастливо повизгивающих псов.

– Что случилось? – осведомилсяКостин.

– Там… окно… рука… всадники… –попыталась я объяснить ситуацию.

– Кирюша, глянь, – велел Сережка.

– Только не посылайте ребенка! –взмолилась я. – Они его унесут.

Кирик округлил глаза и исчез, следом из кухнивылетела Лизавета с воплем:

– Лампуша, щас принесу тебе класснуюгубную помаду.

– Уж лучше успокаивающий укол, –пробурчала Юлечка, – косметика не поможет, слишком запущенный случай.

– Стекло разбито, – заорал изкоридора Кирюшка. – Битой, она на балконе лежит. А на веревке там свитервисел…

Я затаилась, обнимая за шею Мулю.

Кирик внесся на кухню, размахивая вешалкой сосвитером.

– Ветер сильный поднялся, рукава черезфорточку в комнату задувал! А ты испугалась…

– Откуда взялся пуловер? –пролепетала я.

– Я повесила после стирки, –пояснила Юля. – А что, нельзя?

– Они хихикают! – простоналая. – Уже давно!

– Кто хихикает? Свитер? – нахмурилсяСерега. – Ща выкинем негодяя! Хочешь, ножницами порежем мерзавца?

Из моих глаз хлынули слезы.

– Это всадники смерти. Не хотела васпугать, думала, сама справлюсь, но они не уходят.

Костин погладил меня по голове.

– Рассказывай спокойно!

Через полчаса все домашние притаились в моейспальне и замерли в молчании. Минуты казались часами. Больше всего я боялась,что всадники ускакали прочь, поняли, что нас много, и решили не открывать ртадо лучших времен. Если противное хихиканье не прозвучит, меня сочтутсумасшедшей и начнут усиленно лечить.

– Хи-хи-хи, – тихо, но отчетливопрошелестело в спальне.

– Ой, ой, ой, – затрясласьЮлечка, – Лампа-то не со съехавшей крышей.

– Хи-хи-хи!

– А ну тихо, – прошипелВовка, – всем молчать.

– Хи-хи-хи!!!

Мы замерли, а Костин начал медленно оглядыватьспальню.

– Хи-хи-хи.

– Господи! – зашептала Лиза. –Ой, как страшно!

Юлечка взвизгнула и убежала в коридор.

– Хи-хи-хи!

– Не верю я в полтергейст, – гаркнулВовка и вышел на балкон.

– Стой! – заорала я, но майор ужевернулся в спальню.

В руке он нес нечто серо-белое, кудлатое,похожее то ли на щенка, то ли на котенка.

– Это что? – грозно спросил Костин итряхнул уродца.

– Хи-хи-хи, – немедленно отозвалсятот.

– Лолита! – завизжала Лиза. –Моя овечка-сплюшка! Я ее замочила, игрушка онемела, а Лампа обещала исправить.Ну, ведь так, а?

Девочка выхватила овцу у Вовки и стала вертетьею перед моим носом.

– Хи-хи-хи, – безостановочноиздавала Лолита.

Я попыталась сосредоточиться. Действительно,было такое. Я взяла мокрую овцу и положила игрушку на балконе на столик, прямоу окна. А потом забыла. Значит, уродка высохла и начала временами издаватьстранные звуки, похожие на смех. До банной процедуры Лолита весьма громкохохотала, но после купания в тазу потеряла эту способность.

– Это не всадники смерти! –запрыгала Лизавета.