вояк проняло. Вон Медведь глазами хлопает, а Прапор пытается слюну проглотить. Да и Осип… А чего это он лыбится? Странно. Ну продолжим:

— Вельзевул принял мою клятву, — сказал я, и сразу же раздался раскат. Пожалуй, это имечко больше упоминать не буду: от греха. — Ты согласен на такие условия, человек?

Каннибал усиленно закивал. Хм, очень удобно. И пытать никого не надо.

— Назови своё имя! — приказал я, всё также нависая над пленником.

— П-пётр. Меня Пётр зовут.

— Назови имя лидера этих катакомб, — прошипел я. Насчет того, что он мой тезка, я догадался. В школьный годы и меня Петрушкой дразнили. Да и ответ на последний вопрос я знал. Разведчик, который напоролся на болт, упоминал, что надо было предупредить некоего Горемыку. Вот и проверим, правду ли людоед скажет или начнет артачиться.

— Я не знаю его имени, — каннибал затрясся. — Клянусь… Танатосом…

— Кто такой Горемыка? — я притронулся к его груди. — Сердечко. Колотится. Мягкое. Вкусное. Сладкое.

— Это вождь моего октагона.

— Что за октагон?..

Пока пленник не начал ни о чем догадываться, я задавал вопросы. При этом постоянно закатывал глаза, чтобы виднелся только белок. Не забывал совершать резкие движения головой. Помнится, смотрел я одно кино лет, эдак, сорок назад. Вот там в молодую девку вселился то ли демон, то ли бес — уж не помню точно — так её тело также корежило, как и меня сейчас. А ведь тогда фильмец-то этот страшным мне казался, а сейчас детки современные его как комедию смотреть будут. Эх, меняются времена…

Оказалось, что все жители этих катакомб делились на обычных людей (тех ещё выродков) и прислугу. Прислуга — безвольные рабы — набиралась из похищенных людей и удовлетворяла все потребности, начиная от готовки и уборки, заканчивая сексуальными утехами. К ним относились женщины и дети до двенадцати лет. Если мальчишка становился старше, его отводили в специальное место, из которого никто и никогда не возвращался. Что это за место, каннибал не знал.

Обычные люди делились на октагоны. На вершине пирамиды власти сидел ярл. У него было восемь помощников, которые звались господинами. У каждого господина — свои восемь помощников-вождей. Горемыка и был вождем группы, в которую входили все те, кого мы устранили на входе в катакомбы.

У всех господинов была своя специализация. Одни занимались контролем жизни в катакомбах (они следили, чтобы рабы делали всё, что и положено рабам). Другие — лазили по трущобам и утаскивали людей. Третьи, как я понял, взаимодействовали с благородными. Из ответов Петрухи я понял, что он ничего не знает про дворян и про клан Розовой Осины. Четвертые — боевая группа, которая уничтожала незваных визитеров. В общем, все были при каком-то важном деле.

Наш же пленник относился к караулу. Они всегда сидели на входе и встречали отщепенцев из других катакомб. При дальнейшей рассказе людоеда я еле удержался, чтобы не удавить его на месте.

Всех новичков подвергали стандартному испытанию. Сперва накачивали их наркотой и задавали вопрос: не шпион ли этот человек, как жил раньше, почему пришел сюда и прочее. Вещество, хоть действовало недолго и было безвредным для организма, полностью подавляло волю, так что никто не мог соврать. Следом проверялось, насколько новичок крепок телом и духом: над ним измывались, унижали, пытали. Именно на этом этапе отсеивалось большинство. Я понял, что попадись в мои руки не Петруха, а кто-то другой, результат был бы прежним — полное молчание. Затем человеку давали пару дней отлежаться, а после следовало следующее испытание: нужно было насиловать и калечить детей: сдирать заживо кожу, ломать руки, избивать. И напоследок отрубить часть тела и съесть. Каннибализм здесь был естественен и привычен.

Обычных людей всегда было пятьсот тринадцать. Если новичок показывал себя с лучшей стороны, то его брали в команду. Он становился полноценным жителей со всеми правами и обязанностями. Если же количество переполняло заведенный лимит, то кого-то из старичков уводила группа одного из господинов, и этого человека больше никто не видел. Женщин же, которые сбегали в эти катакомбы, сразу делали рабынями. Непокорных, опять же, уводили в неизвестность. Тех, кто смирялся со своей участью, пристраивали к делу: кашеварить, греть спальное ложе, нянькаться с детьми. Беременность в этом месте была делом стандартным: почти все женщины ходили с животами. Общее количество рабов никто не считал, но каннибал сказал, что их многие тысячи.

Дорога до внутреннего города была одна. Никаких лабиринтов в этих катакомбах не было. Петруха говорил, что нужно трижды повернуть налево. При этом дважды встречаются ответвления, но туда никто и никогда не заходил: запрещено. Сама обитель представляла из себя ровную площадку, заставленную невысокими строениями в пару этажей. Глубокие провалы в земле, мосты, спуски — всё это отсутствовало.

Я спрашивал, если ли сейчас кто-то на поверхности. Людоед ответил, что все ловцы находятся в обители. Причин этого он не знает, но предположил, что это из-за убийства благородных.

Смена караула проходила раз в три часа. Мы на двадцать минут разминулись с другим октагоном, так что в какой-то степени нам повезло.

Бойцы внимательно слушали наш разговор. Я видел, как то и дело пролетало навершие стрелы и останавливалось около лбов озлобленных вояк. Каждому хотелось удавить эту тварь, но Осип раз за разом останавливал людей. Да и Медведь смог взять себя в руки, поэтому помогал нашему главному походному магу.

— И каким оружием вы пользуетесь? Какие вкусные у тебя глазки…. Так и выпил бы их, — изо рта у меня капнула слюна. Пока пленник пел соловьем, не стоило нарушать иллюзию страшного демона. — Ты ведь позволишь? Хотя бы один глазик?

— Не-н-нет. Ты поклялся, — фальцетом протянул людоед.

— Поклялся, — подтвердил я. Пленник будто начал приходить в себя, что меня совершенно не устраивало. Нужно было усиливать эффект страха. Я достал зуб каннибала и позволил Петрухе разглядеть окровавленный корень с частичками мяса. После чего мой язык прошелся по разрушенной эмали, а следом зуб отправился в рот. Смакуя эту часть тела, я повторил вопрос: — Каким оружием вы пользуетесь?

— Разным… — затрясся людоед. От ужаса его заколотил озноб. — У караульных длинные ножи. И всегда есть арбалетчик. Но мы почти никогда не деремся. Мы только охраняем вход. У других октагонов много арбалетов.

— И где вы их берете?

— Делаем. За этим следит господин.

— Где берете материалы?

— Я н-н-не знаю.

Арбалеты — это плохая новость. Дистанционное оружие может уровнять силы. И сдается мне, что эти чертовы каннибалы много времени проводят за стрельбой. Три часа в день они несут