присвоенная сумма была равной жалованью, то деньги отдавали визирю.

Некоторым было непонятно, почему же грозный эмир не рубит головы ворам…

Тамерлан никогда ни перед кем не отчитывался в собственных поступках, лишь Береке признался, что ценит каждого из приближенных и не может потерять ни одного.

Саид сознавал, что это было мудрое решение, а подчиненные были благодарны Тамерлану, и он надеялся: они поддержат его во всех начинаниях.

Вот и сейчас, собрав всех военачальников, сын Тарагая объявил о своем решении выступить в поход, ожидая одобрения.

Он заметил, как помрачнело лицо Али-бека, давно уставшего от походов, и злобно взглянул на него.

– Разве мы не должны укреплять нашу веру? Султаны Индии потворствуют язычникам. Я не могу этого допустить.

Подданные молчали, и Тамерлан воспринял их молчание как знак согласия. Он поманил пальцем повзрослевшего Пир-Мухаммеда. Юноша раздался в плечах и уже не выглядел как красивая девушка, одетая в мужской костюм.

– Ты хотел, чтобы я подарил тебе свою саблю, – сказал он, улыбнувшись. – И, клянусь Аллахом, я сделаю это, если ты отправишься в Индию немедленно и овладеешь крепостью Мултан. Это мне сильно поможет.

Пир-Мухаммед вспыхнул.

– Я готов! – Он выпятил грудь, и дед почувствовал гордость.

Все же правильно он воспитал своих сыновей и внуков. Пир-Мухаммед родился на поле боя и постоянно ездил с Тимуром во все военные походы. Тамерлану не очень нравился интерес юноши к наукам. Он чувствовал: если когда-нибудь молодому человеку придется выбирать между войной и мирной жизнью, он выберет последнее, засядет за книжки и, может быть, сам что-нибудь напишет. Сын Тарагая это не одобрял. Его родственникам было на роду написано стать прославленными воинами, а не книжными червями.

– Прекрасно, мой мальчик, – кивнул он, выдирая волос из изрядно поседевшей бороды. – Тогда готовься к походу.

Пир-Мухаммед поклонился деду и вышел из покоев.

– Слышал ли ты, о повелитель, что индусы всегда выставляют против конницы боевых слонов? – поинтересовался визирь, сощурив умные темные глаза. – Наши разведчики докладывают, что они заранее окунают бивни этих животных в яд, чтобы и укол стал смертельным.

Тамерлан кивнул:

– Мне это уже давно известно. В нашем войске тоже есть слоны, но у индусов они ведущая сила. Я долго думал, что же делать. И у меня появились кое-какие соображения.

Военачальники наклонились вперед, и на губах Великого эмира заиграла ухмылка.

– Соберите всех верблюдов, каких только можете найти. Они и будут противостоять слонам.

Визирь замахал руками:

– Но, повелитель, это невозможно. Слоны могут раздавить в лепешку и верблюдов.

– Думаю, до этого не дойдет, – успокоил его Тимур. – А пока делайте, как я говорю.

Отпустив приближенных, он откинулся на шелковые подушки и подумал: если ему удастся осуществить свой план, сражение в Индии будет по праву считаться одним из самых грандиозных и прославит его военную мудрость.

Глава 67

Хребет Гиндукуш. 1398 г.

Тамерлан стоял на маленькой площадке горного массива Гиндукуш и смотрел вдаль. Внизу, прямо под его ногами, были разбросаны маленькие пригорки и холмы. Они казались ему разноцветными – зелеными, фиолетовыми, синими. В голубом небе кружили орлы, и Великому эмиру иногда чудилось, что гордые птицы сродни ему – такие же сильные, мудрые, смелые и не знающие покоя.

Проводив орла восхищенным взглядом, Тамерлан посмотрел на своих воинов, отдыхавших после трудного подъема. Вот уже несколько часов его войска взбирались по горным кручам, пытаясь преодолеть одну из самых высоких гор.

По дороге на Индию Великий эмир неожиданно даже для самого себя решил, что если его десятитысячный отряд перевалит через хребет Гиндукуш и нападет на войско султана, это станет полной неожиданностью для индийского правителя. Он наверняка уже наслышан о том, что Великий эмир движется в его владения, но никак не ждет Железного хромца со стороны гор, особенно с той стороны,