зависимость именно такая, но факт остаётся фактом. Тёмный Доктор от меня отдаляется. Ну, не в зимнюю же спячку он впадает, честное слово…

Сейчас я снова лежу на полу и пытаюсь достучаться до спящего богатыря в кольчуге и шлеме. Настоящий Илья Муромец. Просыпайся! Просыпайся, Доктор. Я собираю всю волю, всю энергию и… всё рассыпается, потому что кто-то жмёт кнопку звонка. Видение исчезает, и я с недовольным видом поднимаюсь.

Иду в прихожую и открываю дверь. В квартиру врывается Катя. Заснеженная, румяная и взволнованная.

— Катька! — смеюсь я. — Ты похожа на снеговика!

— Ой, там такая метель, — отвечает она снимая шаку и мотая головой. Волосы рассыпаются, налезают на глаза и она привычно сдувает чёлку, выпятив нижнюю губу.

— Проходи, — отступаю я, давая ей больше места.

— Артём, — серьёзно говорит она. — Кое-что случилось.

— И что же? — удивляюсь я.

— Кое-что важное.

— А именно?

Она расстёгивает спортивную сумку и достаёт из неё бумажную папку.

— Я разбирала рукописи твоего дяди…

— Да, я знаю, но это уже сто лет длится.

— Правильно, — кивает она. — Но не в этом дело. Возьми.

Я беру папку из её руки.

— Это рассказ.

— Рассказ? — поднимаю я брови. — И что, думаешь, стоит его номинировать на Ленинскую премию?

— Открой, — серьёзно говорит она.

Я задерживаю на ней взгляд и невольно улыбаюсь. Растрёпанная, румяная и взволнованная. Она стоит посреди прихожей и с её цигейковой шубки стекают капли тающего снега.

— Открой! — настойчиво повторяет она. — Там что-то очень и очень интересное.

— Ну, ты меня прямо заинтриговала.

Я открываю папку и вижу небольшую пачку из листов с отпечатанным на машинке текстом. Пожимаю плечами.

— Что? Читать что ли?

— Читай!

— Ну, ты раздевайся пока.

— Читай-читай!

— Хорошо-хорошо…

Я откашливаюсь и начинаю читать вслух:

— Боцман. Рассказ… Что?

— Боцман!

— Боцман?

— Да, Тёма, Боцман. Тот самый, ты слышишь? Это про того самого Боцмана! Про него и про жёлтый «запорожец»! Да читай ты уже!

26. Моя жизнь среди пиратов

С раннего детства Лёша грезил морем. Его пленяли истории про пиратов, приключения и таинственные клады. Ром, абордаж, морская пена, крепкий солёный ветер и необитаемые острова — вся эта романтическая чушь накрепко въелась ему в голову. И не только ему. Все мальчишки в детдоме мечтали о дальних странствиях.

Это и понятно. Жизнь маленького Лёши была не сахар. Так что желание вырваться из душного ада действительности, сладкая грёза о свободе, и независимое превосходство джентльмена удачи над всем миром стали мечтой всей его жизни. Его и Сани, его единственного друга. Лёшу прозвали Боцманом, а Саню — Парусом…

Дальше идёт рассказ о жестоком директоре детского дома, ломавшем и калечившем психику воспитанников. О нём говорили, что он бывший моряк, он носил тельняшку, а в его кабинете висел барометр и была книжная полка с «Островом сокровищ», «Наследником из Калькутты», «Капитаном Педро», «Молодым волком» и «Одиссеей капитана Блада».

Боцман и Парус по ночам пробирались в его кабинет, брали книги и читали под одеялом, подсвечивая страницы фонариком. А потом пересказывали истории остальным детям.

Всё это я пробегаю глазами, включая историю, как повзрослев, они действительно стали пиратами, хотя и сухопутными, заделавшись натуральными уголовниками. Вопрос «тварь я дрожащая или право имею» был однозначно решён ими в пользу «право имею». В общем, Боцман и Парус превратились в безжалостных преступников. Но при всей их социопатии, они продолжали хранить искреннюю и нерушимую дружбу.

Впрочем, в итоге разрушили и её, ибо начав разрушать, невозможно остановиться. Это, кстати, одна из идей рассказа. Далее в нём повествуется о том, что в криминальном сообществе произошёл конфликт, перешедший в настоящую войну, скрытую, впрочем, от глаз обывателей.

Один авторитетный вор, как истинный капитан Флинт, приватизировал общак или его часть. Тут в рассказе имеются несостыковки, требующие редактуры, но не суть. В общем, приватизировал и исчез из поля зрения со всеми несметными богатствами.

И никто не мог его разыскать, хотя желающих было, хоть пруд пруди. И все они погибали при странных обстоятельствах, не приблизившись к цели ни на шаг, поскольку золото это, по соображениям рассказчика, было проклятым. И только Боцман и Парус, тоже отправившиеся в погоню за сокровищами, смогли добиться ощутимых результатов.

Поиски привели их в сибирский городок, где, по воле судьбы располагался их детдом. Вернувшись в него, они зарезали престарелого и впавшего в маразм директора, а его коллекцию пиратских книг сожгли в знак несбывшихся юношеских надежд.

Но проклятье клада их тоже затронуло. Они почуяли запах денег, и на фоне жажды обогащения у них произошёл конфликт, так что, напав на след своего сокровища, они разругались в пух и прах, поклявшись убить друг друга. С этого момента их дорожки разошлись.

Боцман преуспел значительно больше своего бывшего друга и нашёл Флинта, правда лежащим на смертном одре. Перед кончиной тот сообщил, где находится ключ к сокровищам. Их местонахождение капитан Флинт указал на карте, а карту спрятал в старый убитый «запорожец» золотого цвета.

Боцман забрал тачку, но за ним по пятам шёл Парус. И тогда Боцман отыскал старого знакомого по детскому дому, от чьего имени и написан этот рассказ. Он попросил спрятать машину, а сам пошёл на битву с Парусом. В битве они оба погибли, а рассказчик сбросил машину с обрыва, навеки похоронив проклятое золото.

— Ну, что скажешь? — спрашивает Катя, когда я заканчиваю чтение.

— Дядя Гриша никогда не жил в детском доме, — качаю я головой.

— Неважно, это ведь рассказ, литературное произведение, в нём вполне может быть некоторая доля вымысла.

— Скорее, изрядная, чем некоторая, — отвечаю я, потирая висок.

— То есть, ты не думаешь, что Боцман, Парус и «запорожец» из этого рассказа — это твои Боцман, Парус и «запорожец»?

— Я думаю о том, что никакой карты с обозначением сокровищ в машине нет. Где она может быть? Я даже старый двигатель