из соседнего класса пару стульев принесу?

— Иди, Костров, нашёлся хоть один разумный человек. Герой нашего времени.

По классу прокатываются смешки.

— А вы хоть помните, — обречённо, будто разговаривает с идиотами, качает головой учительница, — какой именно литературный персонаж назван героем нашего времени?

— Чебурашка! — несётся сразу с разных сторон. — Чебурашка!

— Балбесы, — усмехаюсь я.

— Чебурашка? — недоумённо переспрашивает Наталья Александровна. — Хорошо, что Михаил Юрьевич Лермонтов вас не слышит…

Класс хохочет.

Я выхожу в длинный пустой коридор и забираюсь на широкий подоконник прямо напротив входа в класс. Сижу и болтаю ногами. Ни за какими стульями я, конечно, не пойду. Останусь здесь. Есть о чём подумать. О будущем. Не о том, которое мне известно, а о новом. О новом будущем и о новой жизни.

Во-первых, и это совершенно ясно и очевидно, я должен поменять ближайшее будущее и не дать тому злополучному «москвичонку» наехать на моих родителей. Это несложно. Достаточно задержать их на одну минуту или для верности минут на десять, и ничего плохого не случится.

Родителей я спасу, тут и рассуждать не о чем. А ещё отделаю этого козла Цепа. Это тоже ясно. Что ещё? Ещё есть Тёмный Доктор, и с ним надо что-то делать. Нужно на нём сосредоточиться, проработать и найти применение. Для чего-то хорошего. На благо, в общем, а не для того, чтобы придурков гонять.

С этим тоже более-менее понятно. Но что мне делать с самим собой? В общем-то, здесь тоже всё просто. Нужно поступать не так, как поступил бы док, в которого я один раз уже превратился. То есть нужно не плыть по течению, а взять жопу в руки и гнать себя вперёд, к победе коммунистического…

— Костров! Ты, по-моему, нарываешься. Ты чего здесь сидишь и жертву царизма из себя строишь?

Блин, опять директриса…

— Меня, Алевтина Ивановна, выгнали из класса, — пожимаю я плечами.

И чего ей не сидится в директорском кабинете?

— За что это?

— За свободолюбивые мысли.

— Ну, значит, сиди и думай, как жить дальше! — советует директриса.

— Не поверите, я об этом и думаю, как раз.

— Вот и правильно, выходит, не всё ещё потеряно, раз думаешь. Но если ты мне ещё раз на глаза сегодня попадёшься, я твоих родителей в школу вызову. Понял?

— Как не понять, — киваю я, — очень хорошо понял. Сегодня на глаза вам лучше не попадаться.

— Неправильно ты меня понял. Нужно вести себя примерно. Теперь понял?

— Теперь ещё лучше понял, — подтверждаю я.

— Вот и молодец.

После уроков я иду в универ, прямиком на кафедру к Лилии Юрьевне.

— У неё сейчас занятия, — говорят мне и объясняют, как её найти.

Я ищу аудиторию и заглядываю в дверь. Увидев меня, она вспыхивает.

— Так, подождите одну минуту, пожалуйста, — говорит она группе и выходит ко мне.

— Артём?

Эх… хороша зараза… Тоненькая, славненькая, бровки, глазки, губки. Старый док стонет. Заткнись, похотливая дрянь. Я улыбаюсь.

— Лиль, привет. Мне только пару слов сказать. Если хочешь, я могу подождать.

— Нет-нет, ничего, мы только начали…

— Понятно… Ну, как дела?

— Что? — теряется она.

— Как с мужем дела? Он осознал?

— Пришёл, — кивает она. — Просил прощения.

— Простила?

Она не отвечает, вздыхает только.

— Ну, и молодец, что простила.

Она берёт меня за руку и отводит чуть подальше от кабинета.

— Лиль, — говорю я с улыбкой. — Слушай. Ты и меня прости, ну, за то, что я напал на тебя в тот раз.

Я по-доброму улыбаюсь, безо всяких яких.

— Слушай, это ты прости, я ж сама…

— Стой-стой… Тише. Ты не сама. Это я воспользовался возможностью. Так что ты не парься, у тебя же непростой период был. Да? Ну, и всё. Хорош уже себя грызть. Всё. Так что, если ты готова, я бы хотел возобновить занятия. Но если тебе будет неприятно видеть мою рожу…

— Приятно, — перебивает она. — Твою рожу мне будет приятно видеть… Ой…

Она прикрывает рот ладошкой.

— Отлично, — смеюсь я. — Значит я приду. Когда следующий раз?

Мы договариваемся.

— Ну, ладно… Пошёл я дрова рубить…

— Что? — изумляется она. — Какие дрова?

— Обычные, как Челентано. Не смотрела что ли кино?

— Что⁈

— Шучу-шучу, до послезавтра.

Из универа я двигаю к общаге медучилища. Всё, вот так, безо всяких подготовительных процедур, в очередной раз приступаю к новой жизни. Есть Вика и точка. Остальных барышень я отпускаю. Сейчас объяснюсь с Надей и буду чист перед всем женским полом.

А всю нерастраченную любовь и ласку буду направлять на кого? Правильно, на Чебурашку. А вот когда добьюсь от Вики взаимности, тогда и посмотрим. Тогда можно. Тогда… В общем, теперь всё по-взрослому… Не на инстинктах, а на разуме.

Комендантша в общаге, хмурая неприветливая тётка, берёт мой паспорт из рук вахтёра и долго его изучает.

— Не молод по девкам шастать? — ворчит она. — Нет на тебя заявки. Не пущу. Главное, даже не знаешь, к кому идёшь. У нас тут этих Надь, хоть пруд пруди. Хоть печь ими топи. Всё уматывай. Не пущу, сказала.

Обломала, блин… Я выхожу наружу. Ну, значит не судьба. Разговор-то предстоит непростой, эмоциональный. Надя же вроде влюблена и всё такое, блин. Ноги уже поворачивают в сторону подальше отсюда, но я заставляю себя попробовать все возможности и иду вокруг здания, к тому самому окну на первом этаже.

Через него я уже входил в этот «храм любви». Память начинает оживлять яркие картины той славной ночи и моя решимость встать на путь праведника, так толком и не преуспев в области блуда, несколько ослабевает.

Я представляю Надю в своих объятиях и кровь приливает к сердцу. Да и не только к сердцу… Блин… Ну, как вот противостоять искушению? Трудно, бляха. Очень трудно. Я толкаю оконную раму и она поддаётся. О-па! Незаперто. Бинго, так сказать.