к Турнэ. На выручку Турнэ уже двигались объединенные союзные войска (Англии, Голландии и Ганновера) под командованием герцога Кумберлендского и генерала Кеннигсегга. Мориц вышел к ним навстречу и занял позицию, усиленную редутами и засеками, у деревни Фонтенуа. 11 мая союзники атаковали французов, но после нескольких частных успехов были остановлены встречным огнем. После этого французы перешли в наступление, в результате которого противник был опрокинут и обращен в бегство.

В сражении при Фонтенуа союзники потеряли до 14 тысяч человек убитыми и ранеными и 32 орудия. Урон французов составил около 5 тысяч человек.

Но вместо того, чтобы окончательно разгромить союзников преследованием, Мориц вновь вернулся к своим траншеям у Турнэ и тем обнаружил в своих действиях отсутствие решительности, что составляло одну из характерных черт почти всех операций того времени.

В последующие годы Мориц одержал еще две победы: в 1746 году – при Року и в 1747 году – при Лауфельде.

После заключения в 1748 году Аахенского мира он жил в пожалованном ему замке Шамбор и занимался составлением разных несбыточных проектов вроде создания израильского царства в Америке и т. п.

Несмотря на то, что Фридрих II Великий говорил о Морице Саксонском, что «этот маршал мог быть профессором всех генералов Европы», позднейшая военно-историческая наука характеризует Морица Саксонского как полководца в высшей, творческой части военного искусства, не выходящего за рамки генералов своего времени, для которых характерны были «медленное ведение кампании, страсть к бесконечным и бесчисленным операциям у крепости, нежелание искать в решительном бою конца войны, отсутствие преследования после победы» (А.К. Пузыревский).

Гораздо большее военно-историческое значение имеют передовые идеи Морица Саксонского, изложенные им в трактате «Мои мечтания». В нем немало мыслей, предупредивших наполеоновскую эпоху, в частности о необходимости всеобщей воинской повинности и необходимости подготовленных военных кадров. Мориц указал на целесообразность предварительной подготовки поля сражения на примере Петра Великого перед Полтавским сражением. Но особенно внимательно Мориц Саксонский подошел к решающей роли на войне нравственного элемента, во взглядах на который он далеко обогнал свое время.

Были иные полководцы, не столь талантливые на полях сражений, но цепкие в обыденной жизни, готовые драться за благосостояние своего слоя до конца. Такие, как Субиз и Ришелье-младший.

При начале Семилетней войны Шарль Роган Субиз (1715–1787) был генерал-лейтенантом и назначен командующим отдельным 30‐тысячным корпусом для освобождения Саксонии.

В 1757 году Субиз перешел Рейн у Дюссельдорфа, а в ноябре этого же года был разбит Фридрихом II у Росбаха. Во Франции на некоторое время имя Субиза сделалось предметом насмешек, однако ему удалось оправдать себя при дворе Людовика XV, свалив вину на вверенные ему войска.

Король Людовик XV приветствует победителя в битве при Фонтенуа Морица Саксонского. Художник П. Ленфан

В следующем году Субиз получил другой корпус для совместных действий с армией герцога Брольи, но только в июле, после удачного боя у Луттенберга, в котором Субиз своими превосходящими силами (37,2 тыс.) смог разгромить 16‐тысячный отряд союзников Пруссии под командованием генерала Оберта, французам удалось выполнить возложенную на них задачу и овладеть Гессеном. Субиз был награжден маршальским жезлом, но после взятия Франкфурта отозван.

В 1761 году Субиз получил корпус на Нижнем Рейне, однако из-за несогласий с Брольи оставался в бездействии, и лишь когда герцог понес поражение у Велингаузена, подкрепил его своими войсками. В ноябре оба маршала переправились через Рейн на зимние квартиры и отправились в Париж, чтобы там оправдать свои неудачи.

В 1762 году Субиз вновь получил корпус, на место же Брольи был назначен маршал д’Эстре. Но оба полководца не имели успеха, и мир, заключенный в Фонтенбло, положил конец дальнейшей деятельности.

Субиз возвратился во Францию и получил назначение состоять при военном министерстве.

Двоюродный внук кардинала Ришелье Луи Франсуа Арман дю Плесси (13.III.1696—8.VIII.1788) ввиду его любовных похождений в раннем возрасте попал в королевскую тюрьму. Его отец Ришелье в 1711 году сам добился от короля приказа о заключении своего сына в Бастилию, где тот провел четырнадцать месяцев. В 1716 году Ришелье вновь попал в Бастилию за убийство на дуэли графа Гасса. В 1719 году Ришелье участвовал в заговоре Селпамара против регентов, за что в третий раз оказался в Бастилии, а затем на некоторое время был сослан в Конфлан.

В 1725–1729 годах Ришелье был послом в Вене. Затем последовательно занимал посты губернатора города Коньяка (1722–1725), генерального наместника Лангедока (1738–1741), губернатора Гиени (1755–1756 и 1758).

Во время Семилетней войны 1756–1763 годов Ришелье руководил захватом у англичан Минорки.

В 1757 году он командовал армией в Ганновере, где вынудил командующего английскими войсками герцога Кумберленда подписать Клостер-Севенскую конвенцию, по которой английские войска капитулировали. В следующем году из-за производимых его армией грабежей в виде военных контрибуций Ришелье был отозван из Ганновера и не играл более никакой политической роли.

Любезный, ловкий, безнравственный Ришелье не имел никаких политических мнений и был начисто лишен образования, что не помешало ему благодаря дружбе с королевскими фаворитками быть избранным в 1720 году в члены Французской академии.

Великая французская революция, приведет представителей династии Бурбонов в лице ее следующего короля на эшафот. Но готовилась она непосредственно при Людовике ХV. Его фаворитки ощутили ее приближающееся огненное дыхание: де Помпадур, анализируя окружающую ее жизнь, а ее преемница Дюбарри, как говорилось выше, уже почувствует и огненно-леденящий холод ножа на своей изящной шейке.

В эту эпоху большое значение приобрели наука и образование. Ведь гуманисты эпохи Возрождения рассматривали в первую очередь человека в его земном предназначении. Таким образом, перед человеком стала задача в практическом применении приобретенных знаний. С начала XVIII века техника стала фактором, определяющим могущество государства. Наука на данном этапе все больше становилась производительной силой общества.

Развитие науки привело к созданию первых научных сообществ нового типа. К их числу, например, относится Лондонское королевское общество, созданное в 1662 году, и Французская королевская академия наук, созданная в 1666 году. Эти сообщества существуют и поныне. Сначала это были создания друзей, интересовавшихся наукой. Предприниматели, ученые часто общались между собой, обсуждая широкий круг вопросов – от технических усовершенствований на фабрике до социального обустройства общества. Успехи научного познания вели к размышлениям об относительности религиозного