По всему зданию пронесся оглушительный гортанный смех. Он отражался от высоких стен и вибрировал в воздухе. Лишь сейчас Джаннет посмотрела наверх. Судя по всему, они находились в каком-то средневековом замке под потолком, который выдвинулся в небо высокими готическими шпилями. Но было очень темно, и разглядеть Джаннет больше ничего не смогла. Лишь резной потолок острыми впадинами и выступами разделял мрак помещения и еле доходящий туда лунный свет.

— Всегда поражался, — задумчиво произнесло высокое создание, — этот писатель удивительно точно уловил суть многих вещей… я веду к тому, милое глупое дитя, что я могу дать вам то, чего вы оба так жаждете. Я смогу дать вам спокойную жизнь вдвоем. — гордо объявил он.

Существо повернулось, и краюшек его крыла осветился лунным лучом. Джаннет бросилось в глаза то, что крылья, которые в темноте казались черными, на самом деле были белого цвета. Он перехватил ее взгляд и резко отодвинулся в темный проем.

— Так вот как ты творишь зло? — монотонно произнесла девушка. — Руками людей. Твои же остаются чистыми. Ты лишь соблазняешь их, также как пытаешься соблазнить меня. Лишь потому, что хочешь почувствовать свое величие? Но если тебя не будет во мне, ты ничего не сможешь, ведь так?

Девушка не ожидала, что из нее вырвутся эти потоком нахлынувшие мысли. Ей показалось, что мягкая волна пытается унести ее отсюда. Единственное, что сейчас она видела: глаза полные ненависти.

— Будь проклят именем Бога! — крикнула Джаннет, но услышала не свой голос, а голос Саида.

Она очнулась на полу в дверном проеме квартирки, успевшей стать «их». Саид сотрясал девушку в своих руках и кричал ей в ухо: «Будь проклят именем Бога!». Теперь Джаннет горела в ужасном жару.

— Я больше не хочу! — шептала она. — Я боюсь сойти с ума от всего этого.

— Все хорошо, милая! — раскачивал ее в своих объятиях Саид. — Он больше не потревожит тебя.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я никогда не восстану против того, кто создал меня. Он подарил мне душу, в этой душе родилась любовь к тебе, и это самое прекрасное чувство, которое я познал за всю свою жизнь. Если же я заключу это соглашение, я продам свою душу. Но зачем мне жизнь, в которой нет души, где живет лучший дар Господа — моя любовь? Несмотря на то, что нам рано или поздно придется расстаться, я безмерно благодарен Богу — он подарил мне тебя. Душа моя была вечной, но одинокой, пока не наполнилась этим… бесконечным чувством!

Глава 31

— Я так понимаю, разговоры о том, что замужество разлучает подруг — полнейшая чушь. — говорила Лала, ранним утром заходя в комнату к Джаннет. Та проснулась как раз от шума, намеренно создаваемого подругой.

— В каком смысле? — сонно пробормотала она, утирая глаза.

— Говорят, если девушка выходит замуж, она забывает о своей прошлой жизни, отдаляется от подруг и концентрирует все свое внимание на муже и семье.

— И? — все еще не понимала Джаннет, усаживаясь в своей постели.

— В таком случае, я себя замужней не чувствую. Я целую неделю не могу добиться у тебя «аудиенции», дорогая. И, знаешь, мне уже невтерпеж.

— Мы же только вчера говорили по телефону. — Джаннет продолжала сидеть на постели, тщетно надеясь на возвращение сладкого сна.

— Те бессвязные угуканья я за разговор не принимаю. — решительно махнула рукой подруга.

— Ну, извини.

— У тебя есть что-нибудь поесть? Тетя Алина впустила меня и ушла в магазин.

— Да, сейчас. — ответила Джаннет, но все еще продолжала неподвижно сидеть.

— Не сейчас, а немедленно! — скомандовала Лала, срывая тонкое одеяло с подруги.

— Да что с тобой стряслось? — зашипела Джаннет, одной рукой хватаясь за край ускользающего одеяла, а другой приглаживая сбившиеся за ночь волосы. — Могла бы позавтракать у себя дома, прежде чем врываться ко мне и будить.

— Я позавтракала. Но я снова голодна. — многозначительно посмотрела подруга на Джаннет, но та продолжала хмуро тянуть на себя одеяло и, кажется, вовсе решила улечься обратно спать. — Джаннет, если ты сейчас же не встанешь, я оболью тебя водой, предупреждаю!

— Встаю, встаю уже. — буркнула девушка, спустившись на пол. Длинные шелковые брючины ее ночного белья скользили по полу, когда она направлялась в сторону ванной комнаты.

— И побыстрее! — прокричала ей за дверь Лала, но в ответ ей послышались лишь звуки смываемой воды.

— Хочешь, заварю кофе? — через несколько минут спрашивала уже посвежевшая Джаннет, выкладывая из холодильника на стол завтрак.

— У вас тут есть апельсиновый сок, можно? Я весь день дома соки пью. — спросила Лала, откусывая приличный кусок булки.

— Конечно.

Когда на стол было накрыто, Джаннет уселась, глядя на то, как Лала поглощает все одно за другим без разбору, за колбасой следует тост с джемом, а за большим куском сыра, такой же большой кусок чистого сливочного масла.

— Лала, — начала Джаннет, округлившимися глазами глядя на все это. — Если ты так будешь… есть, скоро ты не влезешь ни в одну свою одежду.

— Я и так не влезу.

— Не понимаю. — помотала головой Джаннет, стараясь отбросить последние кусочки сна, застрявшие в ее сознании. Она сделала очередной глоток горького кофе, надеясь, что он справится с этим быстрее.

— Неужели ты до сих пор не поняла? — с ошарашенной улыбкой спрашивала Лала.

— Того, что ты ешь как Шрек? — все еще пребывая в шоке от нового стиля трапезы подруги, говорила девушка.

— Ну спасибо. — надула губы Лала. И наконец решила выдать шокирующую новость прямо в лицо своей полусонной подруги. — У нас будет малыш!

— О! — Джаннет восторженно подскочила со стола, — О! — Только и говорила она, радостно обнимая подругу, заменившую ей сестру.

Теперь сонливость как рукой сняло, и Джаннет даже будто почувствовала себя совсем другим человеком, со внезапно проснувшимся диким аппетитом. Она принялась хлопать в ладоши и танцевать прямо на кухне, потом снова крепко обняла счастливую подругу, уселась на стул, подогнув, по привычке под себя колено, схватила самую большую булку и, взбудораженно прожевывая ее, произнесла:

— Рассказывай!

Вечер обещал быть как всегда интересным и приятным. Джаннет не тревожило то, что она остается наедине с Саидом в столь доверительной обстановке. Саид снова развел костер. Стало заметно прохладнее, поэтому Джаннет удобно устроилась на диване, кутаясь в теплый клетчатый плед. Глядя на отблески пламени и причудливые тени, падающие на стены двора, Джаннет вспоминала, как в детстве любила танцевать в темной комнате, где горела лишь старая бабушкина керосиновая лампа. Картофель в мундире на шомпурах уже почти запекся.