– Ширли не поняла моего сна. Она вообще мало что понимает, насколько я могла убедиться. Но она заставила меня вспомнить кое о чем важном и осознать, что в моем сне может заключаться некий глубинный смысл.

– Не понимаю, о чем речь, Валентина. Что же такого особенного ты увидела?

– На самом деле, много чего, а благодаря Ширли я задумалась, – пояснила та и перевела взгляд с вкрадчивых глаз Пирьо на стену за ее спиной. – Еще до того, как я доверила свой сон Ширли, она рассказывала мне о подруге, которой подарила ремень, и вспомнила, как Жанетта готовилась покинуть Академию. Посвящая меня в эту историю, она произнесла одну фразу, на которую я обратила особое внимание именно благодаря этому сну.

– Что же она сказала, Валентина? – Пирьо улыбнулась. Сейчас это было единственное доступное ей средство обороны. Боль в районе диафрагмы пульсировала под кожей. Сначала звонок Симона Рыбака, теперь неожиданный визит Валентины…

– Ширли рассказала мне кое-что о своей подруге Ванде, и эти обстоятельства совпадают по времени с днем, когда Малену положили в больницу.

Покачав головой, Пирьо вздернула брови, выразив неосведомленность и изумление – каким образом могли быть связаны эти события?

– Кроме того, Малена пропала спустя сутки после госпитализации при странных обстоятельствах. Кстати, вы знали, что она была мне сестрой по духу? Да-да, Пирьо, именно так. У нас с Маленой было столько общего! Почему же она не прислала мне никакой весточки перед тем, как сбежать? Я подумала, что, возможно, она была просто-напросто не в состоянии это сделать.

– Не думаю, Валентина. Врачи сказали, что Малена выписалась и куда-то уехала. Действительно, раньше положенного срока. Возможно, речь идет о постродовом синдроме, хотя то, что с ней произошло, не назовешь родами в полном смысле слова… Нет, Валентина, точно не могу тебе ничего сказать. Но каким же образом эти события связаны с твоим сном? Ангел – это Малена?

– Наверное. Поначалу я так и подумала, только крылья-то были черными, это не могли быть крылья Малены. – Она опустила взгляд, но не оторвала его от стены. – Такое и прежде случалось.

– Что случалось прежде, Валентина?

– Когда кто-то из учеников исчезал без всякого предупреждения.

– К сожалению, да. Наверное, ты подумала о Клавдии? Но она утонула, Валентина. Ее тело обнаружили у берегов Польши, мы ведь потом об этом узнали. Она страдала от такой сильной депрессии, что мы не смогли помочь ей выбраться из этого состояния, как ни пытались.

– Нет, я имела в виду не ее, а другую девушку, которая была в моей группе. Ее звали Ибен Кархер. Немка, которая так нравилась Ату.

– Валентина, ты знаешь, я не вполне понимаю, к чему ты клонишь. Ибен была своеобразной девушкой… мы должны признать, что к нам попадают очень разные люди. Мы предлагаем нашим ученикам душевный покой и новое понимание мира – вот и все, что нам доступно. Некоторым людям мы не в силах помочь, и Ибен ушла по собственной воле.

– Да, вы утверждаете это, да я и сама так считала, но потом увидела этот сон.

Пирьо вздохнула.

– Ну же, расскажи наконец, что тебя так впечатлило, Валентина.

– Ну, Ширли упомянула эпизод с ремнем, который Жанетта нашла на чердаке в хлеву. Это помещение не такое светлое, как остальные, оно гораздо темнее.

– Ну-у, наверное… Только я по-прежнему не понимаю, к чему ты клонишь. Да, оно выкрашено в розовый цвет, верно же? Но какая разница, белая краска или розовая, я совсем запуталась.

– Ангел исчез как раз в таком вот розовом зале, мне снился именно этот зал. А ангел с черными крыльями – это вы, Пирьо. Я видела вас в тот день. Я стояла на пляже и смотрела, как вы подъехали к хлеву на желтом скутере. Именно из-за него во сне и появились желтые пятна, когда растворились стены. И это было ровно в тот день, когда Малене сделали аборт, потому что многие ученики искали вас даже в час медитации, так как Ату хотел, чтобы вы поехали в больницу вместе с Маленой. Я обрадовалась, увидев, что вы вернулись, ибо таким образом все встало на свои места и Ату испытал большое облегчение. А потом, на общем собрании, вы выглядели так прекрасно… Словно вернулся ангел-спаситель. С того момента я была уверена, что вы поможете Малене справиться со всеми трудностями, ожидающими ее в больнице. По крайней мере, мне хотелось так думать.

– А что ты имеешь в виду, говоря, что видела меня? Разве в этом было тогда что-то необычное? Я прекрасно помню тот день, Валентина. Мне было не очень хорошо, и я отправилась на Северный мыс помедитировать. И это помогло. Потом я припарковала скутер внутри хлева, так как хотела вытащить из него аккумулятор, вот и всё. И, естественно, я помогала Малене, оказавшись рядом, как могло быть иначе? У нее был выбор: побыстрее вернуться в Академию, чтобы мы сами ухаживали за ней, или остаться в больнице до полного выздоровления.

– Пирьо, знаете, что странно? Вернемся к подруге Ширли. Она рассказала мне, когда в точности Ванда покинула Лондон. А потом я уже сама вычислила, что она должна была приехать к нам именно в день аборта Малены, то есть когда вы поставили скутер в хлев. Я точно знаю это, Пирьо, эту дату я никогда не забуду.

Пирьо кивнула. Теперь с серьезным выражением лица.

– Странное совпадение… – Поджав губы, она на мгновение задумалась. – Но мы же не знаем точно, что предприняла эта самая Ванда Финн. Подозреваю, что она навешала Ширли лапши на уши, а сама сейчас…

– Вы были ангелом, а хлев был розовым залом; черные крылья предупреждали о том, что свершилось что-то невыносимое для ясного дневного света. Пирьо, я права? Я рассказываю вам сейчас об этом, потому что вы всегда ободряли меня, когда мне было это нужно больше всего.

Пирьо улыбнулась.

– Спасибо, Валентина, я очень ценю твое отношение. Не знаю, что и думать… Твой сон весьма странный. Может, позволишь мне немного поразмыслить над ним? Возможно, я с кем-нибудь поговорю о нем, ибо, как и ты, я считаю, что он несет в себе некий смысл, который нельзя игнорировать. Признаюсь, мне тоже приснился подобный сон. Только в нем был не ангел, а черная птица с двухцветными крыльями – красными ближе к туловищу, серыми на концах.

Валентина взглянула на нее с недоверием. Прищурив глаза, подняла голову.

– Поэтому я и сказала о странном совпадении, Валентина. На следующую ночь после аборта Малены я лежала и металась от этого сна по всей постели. Проснулась, обливаясь по́том, и прекрасно запомнила все, что увидела. Как эта красно-серая птица прогоготала что-то над хлевом, взлетела над нашим святилищем и скрылась над морем. А теперь ты рассказала мне о своем сне и Ширли, и я думаю, что окраска птицы соответствовала цветам ремня, как ты считаешь?

Было очевидно, что Валентина растеряна.

– Ну, кажется, теперь до меня дошло. Я думаю, может, птица – это Ширли? Возможно, у нее есть какая-то причина сеять тревогу в нашей Академии… Как тебе кажется, может быть такое? Она говорила что-нибудь, что могло создать напряжение? Как будто ее энергия вошла в противофазу с нашими энергиями?