Собеседники не перебивают Фиделя. Они знают, кого он имеет в виду – генерала Энрике Мухику, близкого приятеля Уго и нынешнего министра обороны, который во время путча освободил президента из тюрьмы на острове Ла-Орчила и помог ему вернуть президентское кресло во дворце Мирафлорес. А еще это один из немногих высокопоставленных военных, который не боится открыто критиковать не только ход революционных преобразований, но и самого президента. И это не требует от него особой храбрости, ведь он знает, что ничем не рискует. Уго – его закадычный друг-приятель. Благодаря Мухике Уго остался у власти.

Они прослушивают тайно записанный телефонный разговор между Мухикой и каким-то другим офицером, который советует ему быть осмотрительнее, критикуя Чавеса.

Потом они прослушивают запись разговора, состоявшегося за обедом в ресторане между Мухикой и министром экономики Вилли Гарсиа:

Слышится голос Вилли Гарсиа:

Слушатели в Гаване молча переглядываются. Наконец Фидель говорит:

– Этому генералу нельзя и впредь держать под своим контролем вооруженных людей и мощную боевую технику. Он очень опасен. Я поговорю о нем с Уго. Уго должен его нейтрализовать. Иначе этот тип выкинет Чавеса из президентского дворца.

Через несколько недель уже оправившийся после болезни Фидель решил отправиться на очередную тайную встречу с Чавесом на военно-морскую базу Ла-Орчила. Этот маленький остров превратился в излюбленное место переговоров двух лидеров.

Уже стемнело. Фидель и Уго подводят итоги случившегося за последнее время. Кубинский патриарх засыпает венесуэльца советами, Уго внимательно слушает. Сначала Фидель поздравляет его с тем, что тот успешно вывернулся из стольких передряг – пережил путч, референдум и забастовку нефтяников. Затем настал черед предупреждений, ведь у революционного лидера всегда есть коварные враги:

– Иногда они находятся совсем близко от тебя.

Уго хочет знать больше, но Фидель отвечает весьма загадочно:

– Следует опасаться непомерных аппетитов окружающих тебя людей, твоих друзей, тех, кому ты сам дал нынешнюю их власть. Люди входят во вкус, у них появляются соблазны, они желают иметь все больше и больше. А порой способны возмечтать и о том, что можно получить, лишь пожертвовав тобой.

Уго удивленно поднимает брови, он настойчиво требует подробностей. Учитель отвечает:

– В одной стране не могут одновременно сиять два солнца, как и нет места для двух великих народных героев.

При этих словах в голове у Чавеса всплыл образ Че Гевары, второго солнца кубинской революции, убитого в Боливии, где он возглавил потерпевшее поражение партизанское движение – оно пыталось повторить там успех кубинцев в Сьерра-Неваде. Но еще одной целью его боливийской авантюры было стремление оказаться подальше от Фиделя, и эту тайну знали абсолютно все, хотя вслух ничего и никогда не говорили, отдавая Че все подобающие почести.

Между тем перед глазами Уго проплывают воспоминания о том, как элитная часть под руководством генерала Мухики вызволяла его из-под ареста и как они прибыли в Каракас, где Чавес снова занял президентский пост под охраной горделивого генерала.

Фидель продолжает:

– Революционному лидеру твоего масштаба идет во вред, если какой-то там генерал повсюду похваляется тем, что освободил тебя, что спас тебе жизнь, что благодаря ему ты остался у власти. Не позволяй своим генералам считать тебя их должником. Это опасно.

Чавесу разговор не нравится. Он чешет голову. В глубине души он восхищается генералом Мухикой и благодарен ему. – Мы с ним друзья-приятели! – возражает он Фиделю, но тот гнет свое:

– Ты никому ничего не должен, Уго. Никому!

“Неужели Фидель прав?” – спрашивает себя Уго, возвращаясь на самолете в Каракас. Но ответ на этот вопрос уже не так важен. Важно то, что Фидель сумел заронить в его душу недоверие к Мухике. И Уго очень скоро поступит соответствующим образом.

Президент является на встречу в десантной форме. Его близкий друг Анхель Монтес попросил о личной аудиенции, и Уго, по-прежнему очень уважающий Анхеля, неожиданно пригласил того к раннему завтраку в свой кабинет во дворце. При этом он оделся, как во времена, когда они вместе готовили заговор, учась в Военной академии. И с первой же минуты в кабинете воцарилась атмосфера былого товарищества. – Давай поговорим откровенно, – сразу предложил хозяин, – без всяких околичностей, как всегда было между нами заведено, дорогой Анхель. Рассказывай, что случилось? Что у тебя на уме?

Анхель то и дело моргает. Это что-то вроде тика, с которым он никогда не мог справиться. Признак того, что он волнуется. Уго об этом знает. И наматывает на ус. Друзья слишком хорошо изучили друг друга. Но Уго притворяется, будто ничего не замечает. Анхель нервничает, потому что ему было не просто решиться на такой шаг: поделиться с президентом своими тревогами по поводу нынешнего хода революции, из-за которой оба они когда-то рисковали жизнью и карьерой.

– Хорошо, Уго, – наконец начал Анхель, – ты сам знаешь, я не могу не следить за тем, как осуществляется наша революция… Я много размышлял… И решил, что хорошо бы нам с тобой обсудить некоторые проблемы…

– Какие проблемы, Анхель? Выкладывай, ради бога, все, что накопилось у тебя на душе! – теряет терпение Уго. – Не тяни! Говори же, давай! Ну?

– У нас сейчас все просто невероятно хорошо с нефтью, так? А вот с экономикой, судя по всему, далеко не все в порядке… Как и с честностью многих правительственных чиновников…

Уго смотрит то прямо в глаза другу, то на блюдо с пирогами из кукурузной муки, яйцами и фасолью, которое им подали к завтраку. Он уже выпил три чашки кофе.