Закончив чтение, Тони отложил газету и взял у Джима свернутый в трубку рисовый хлеб.

– Ну, как тебе новость?

– Не знаю, что бы мы делали, если бы не наркодилеры. Полагаю, по указанному адресу на улице Таррас можно узнать, где искать нужных пилотов.

– Согласен. Но сначала нужно купить одежду, желательно поношенную. Мне надоело выглядеть строительным рабочим, так никаких денег на взятки не напасешься.

Не успел Тони произнести эти слова, как с улицы в тупик свернул еще один полицейский автомобиль.

– Проще их ликвидировать, – полушутя заметил Джим.

– Нет, сейчас я их заверну, – заверил его Тони.

Машина остановилась, и из нее выскочил перекормленный арсуб. Переваливаясь на коротких ножках и балансируя с помощью длинных рук, он преодолел газон и уже хотел применить власть, когда Тони сообщил ему, что все до последнего чифу у них выгреб сержант Брут.

– Хорошо хоть газету оставил, господин офицер. Я, говорит, в этом городе главный, и мне все должны платить. Так напугал, что куда там обороняться. Канкуртскими шпионами обзывал, за пистолет хватался!

Последние слова Тони произнес с таким чувством, что убедил даже Джима.

– Вот сука, – произнес перекормленный арсуб, сокрушенно покачал головой и поспешил обратно в машину. Вскоре полицейский наряд отбыл. Джим задумчиво произнес:

– Как думаешь, Тони, где-нибудь полицейские не берут взятки?

– Где-нибудь не берут, но не на этой планете, приятель. Только не на этой планете.

В район, где находилась улица Таррас, напарники прибыли вскоре после полудня, одетые в костюмы из магазина подержанных вещей. Нанятый за двенадцать чифу таксист ехать на саму улицу Таррас отказался, высадив пассажиров за полквартала и умчавшись прочь, поэтому до места пришлось идти пешком, отбиваясь от торговцев наркотиками и проституток такой наружности, что даже арсубка Пиби из кафе с вонючими колбасками показалась бы королевой красоты.

Район улицы Таррас производил гнетущее впечатление, многие окна в домах не имели стекол, другие были заколочены фанерой либо затянуты дешевыми газетами из флекса. Количество бродячих собак и резвящихся на крышах лемуров превышало все разумные пределы.

– Эй. парень, это уже Таррас? – спросил Тони какого-то наркомана, однако тот не ответил и спустя пару секунд сполз по стене на грязный тротуар.

– Похоже, он ответил утвердительно, – предположил Джим.

– Похоже, – согласился Тони. – Вон номер пятьдесят девять, как в объявлении.

– Осталось спросить бабушку Гугуц…

Джим посмотрел вверх, и сразу несколько косматых голов спрятались в окнах. Где-то хлопнули ставни.

– Ну что, вот единственный подъезд, давай вперед, – сказал Джим, и Тони первым вошел в пропахший мочой коридор.

Быстрая тень метнулась из угла, блеснула сталь. Тони перехватил руку и встретил нападающего кулаком в лицо. Джим придержал дверь, чтобы в подъезде стало светлее, напарник заработал кулаками быстрее.

Схватка была короткой, вскоре шум прекратился. Тони нагнулся и поднял с пола пистолет. Проверив обойму, он отшвырнул ногой нож и, перешагнув через несколько распростертых тел, стал подниматься по лестнице.

– Четвертый этаж, – напомнил догнавший его Джим.

– Да помню я.

Они одолели еще пару заплеванных маршей и остановились напротив довольно прилично выглядевшей двери с номером двенадцать и табличкой с надписью: «Квартира Магды Гугуц».

Тони нажал кнопку звонка, и вскоре из-за двери послышалось тихое:

– Кто там?

– Съемщики, по объявлению.

– Какому объявлению? – переспросил голос, принадлежавший немолодой женщине.

– В газете «Банкун ньюс».

– Открываю.

Один за другим стали лязгать замки, Джим насчитал их двенадцать. Наконец дверь открылась и на пороге появилась хозяйка, дама лет шестидесяти в ярком платье с красными маками, с накрашенными губами и сильно подведенными бровями.

– Добрый день, проходите, господа хорошие! – произнесла она с чрезмерным радушием, подвигаясь, чтобы пропустить гостей.

Едва напарники вошли в прихожую, Джим приметил колеблющуюся занавеску и с ходу заехал по ней ногой. Занавеска оборвалась, и вместе с ней на пол свалился арсуб, выронив короткий топорик.

– Ну что это такое, мадам Гугуц? – покачал головой Тони. – И здесь, и внизу? Вы зачем давали объявление? Чтобы нас обидеть?

– Так я же ни при чем, господа хорошие, мне сказали – легавые! А оказалось – приличные люди. Ошиблась старая женщина, простите.

Она улыбнулась, демонстрируя отсутствие передних зубов.

Джим нагнулся и вытащил из-за пояса арсуба пистолет.

– Мадам Гугуц, если там, в комнатах, кто-то есть, путь лучше выйдут, – сказал Тони. – Мой друг очень нервный, и мне бы не хотелось, чтобы он начал тут стрелять.

– Ну, если они вам мешают… – Мадам пожала плечами. – Борц, идите погулять, это свои люди!

В комнатах послышался шорох, и оттуда, один за другим, вышли четверо бандитов. Они подняли с пола бесчувственного арсуба и все вместе покинули квартиру.

– Хорошо, – сказал Тони. – Спокойно и тихо. А теперь поговорим о деле. Мы интересуемся жилплощадью. Насколько я понял, двести чифу за месяц?

– Именно так, – подтвердила хозяйка. – Вы можете заплатить вперед?

– Конечно, мадам. Для вас мы это непременно сделаем. Итак, где квартира?

– В этом же доме.

– Я так и думал!

– Этажом выше. Извольте, я все вам покажу, и сейчас же заключим сделку.

С трофейным пистолетом наготове Джим вышел на лестницу и стал подниматься первым, следом, заперев дверь на ключ, двинулась мадам Гугуц. Тони пошел замыкающим.

Нужная им дверь была опечатана бумажной лентой с подписью прокурора и печатью полицейского управления.

– Не обращайте внимания, – сказала мадам Гугуц, срывая ленту. – Дело закрыли еще два года назад «за отсутствием состава преступления».

– Бывает, – кивнул Джим.

Мадам открыла замок своим ключом и вошла в квартиру. Щелкнул выключатель, и Тони не удержался от удивленного возгласа, увидев два очерченных на полу силуэта.

– Это были гости хозяев. Там дальше еще три штуки, – пояснила мадам, проходя в комнаты.

Квартира оказалась просторной, состояла из трех комнат со всей обстановкой и холодильником на кухне. Мебель выглядела новой, если не считать пулевых отверстий в дверцах шкафа, на потолке и кое-где по стенам. Видимо, у хозяев с гостями случились разногласия, а и те и другие были при оружии.