– Сначала слинял Макс, а еще через час мы с Романом тоже сбежали. И этого времени тому хватило, чтобы исчезнуть, – сказала Приянка. – Мы узнали, где он, только спустя несколько дней, когда я обнаружила полицейские отчеты, в которых сообщалось, что Макс сдался, явившись в полицейский участок в Техасе, и его отослали в какое-то закрытое учреждение. Из-за жестких мер секретности нам больше не удалось ничего выяснить. Макс совершил именно то, что угрожал сделать – сдался. И мы решили оставить его в покое.

– Где именно в Техасе? – спросила я.

– На севере, прямо рядом с Оклахомой. Как там назывался город, через который мы проезжали?

Последний вопрос был адресован Роману.

– Уилер.

Название прозвучало знакомо, но я никак не могла связать концы с концами и не могла понять, почему.

– Макса могли перевести в другое место, – возразил Роман. – Или учреждение вообще закрыли. Прошло почти шесть месяцев.

– Нет, поедем туда, – решилась я. – Если Макс всe еще там, мы проверим, захочет ли он помочь нам. Либо так, либо нам придется вслепую штурмовать какую-нибудь базу «Синей звезды», не зная, что мы там найдем.

– Повторяю, – сказал Роман, – проблема не только в том, чтобы вытащить Макса оттуда, проблема в том, чтобы попасть туда.

Я выехала с парковки, и колеса снова зашуршали по дороге. Солнце медленно сползало к горизонту, все еще огромное и сияющее, хотя с другой стороны уже надвигалась ночная тьма. Я везла нас прямо в эту ночь.

Идея была безумной. Такой абсолютно безрассудной, что мне на мгновение показалось, будто я куда-то падаю.

– Нам не придется искать способ попасть внутрь, – проговорила я. – Мы просто дадим себя поймать.

Часы и километры проносились мимо, а я никак не могла перестать думать о той девочке.

Приянка растянулась на заднем сиденье, прислонившись головой к дверце. Она чуть запрокинула голову, чтобы видеть камеры видеонаблюдения вдоль шоссе, и негромко их пересчитывала. Роман боролся с дремотой, то засыпая, то снова резко выныривая из сна.

Я включила радио и с удивлением услышала голос ведущей официального канала зоны.

– Вы слушаете часовой выпуск последних новостей… Сегодня в Вашингтоне… В рамках предвыборной кампании временного президента Круз был зафиксирован внезапный рост объема средств, привлеченных на поддержку кампании Джозефа Мура. Сама Круз заявила, что достигнуто новое бюджетное соглашение с ООН – продлены сроки выплат и обеспечено поступление дополнительного финансирования для Министерства обороны… Перейдем к местным новостям зоны… Мэр Нэшвилла…

И так далее, и тому подобное… каждый штат сообщал о своих достижениях, о заводах, спонсированных ООН и обеспечивших рабочими местами целые города, о проектах строительства новых дорог, новых школ, о вновь открытых университетах, о праздничных шествиях, о закрытии дорог, о предвыборных встречах с местными и федеральными кандидатами. Я задержала дыхание, когда ведущая добралась до Луизианы, потому что ожидала, что сейчас она скажет о девочке, тело которой полиция к этому времени должна была уже обнаружить.

Но о Луизиане не было сказано ни слова, а ведущая принялась рассказывать о том, что во Флориде открылись общественные пляжи.

Я опустила взгляд на приборную панель, а затем недоверчиво посмотрела на Романа, ожидая, когда сводка новостей снова дойдет до Луизианы. Мэл учила меня, что лучше всего перемежать плохие новости хорошими, чтобы смягчить их воздействие, но ведущая явно ни о чем подобном не слышала.

– Наконец, пресс-секретарь сегодня объявил, что временный президент попросила Конгресс перераспределить бюджет, выделенный на компенсационные выплаты «пси», и присоединить эти средства к оборонному бюджету, чтобы увеличить число Защитников, которые работают над установлением местонахождения «Псионного круга». Программа выплат, в рамках которой предполагалось выдать небольшие суммы выжившим «пси», а также освободить их семьи от выплаты долгов по кредитам, будет отложена на неопределенный срок.

Закончив читать новостную сводку, ведущая снова включила подборку классики рока.

– Отстой, – выдохнула я, стукнув ладонью по рулю. – Вот дерьмо!

– Они еще могут передумать, – сказал Роман. – Ты еще можешь заставить их передумать. Нам нужно сосредоточиться на поиске улик.

Я покачала головой, борясь с тошнотой. Пакет законов о компенсационных выплатах с трудом прошел через Конгресс. И меня просто использовали как повод, чтобы зарубить проект, за который Толстяк так отчаянно боролся. И это был предательский удар.

И как же девочка!. О ней никто ничего не сказал – ее просто не сочли достойной упоминания. Мне хотелось открыть окно и заорать на всю округу: «Проснитесь! Проснитесь! Проснитесь!»

Ее смерть решили скрыть. Сделать вид, что ничего не произошло. От новостных сводок на местном канале зоны не стоило ожидать глубокого анализа или обобщений, но администрация Круз всегда гордилась их прозрачностью – после секретности и закрытости, которые насаждал Грей. Но для создания нужного общественного мнения, конечно, имело смысл громко трубить о хороших новостях и не заострять внимание на проблемах, без которых не обходилось восстановление страны.

Но теперь… теперь я не могла понять – удалось ли им действительно отсечь все гнилое или они лишь прикрыли ржавчину свежим слоем краски.

«В Америке что-то происходит, – подумала я. – И кто-то не хочет, чтобы мы об этом знали».

– Слушай, я не знаю…

– Я хочу, чтобы ты это сделала, – сказала я. – Ты просто делаешь мне одолжение. Я прошу тебя это сделать. Я даже готова тебя умолять – если тебе от этого станет легче.

Уборная рядом с заправкой весь день медленно прогревалась на солнце. Там было маленькое вентиляционное отверстие, но всe равно внутри было душно как в гробу. Роман стоически пытался сохранять невозмутимый вид, хотя пот тек по его лицу, и тушь, которой Приянка обвела его глаза, начала размазываться. Я и без зеркала догадывалась, что моя физиономия выглядела не лучше.

– Вообще-то я обожаю, когда меня о чем-то умоляют, – начала Приянка, – но ты умоляешь, чтобы я тебе хорошенько врезала, и мне это совсем не нравится.

– Система отслеживания «пси» использует программу распознавания лиц, чтобы находить нас в базе данных, – пояснила я, поправляя волосы. Приянка помогла мне заплести мелкие косички, которые были собраны в короткий хвостик. Мы покрасили всe это в ярко-розовый, а затем как следует залили лаком, чтобы цвет продержался как можно дольше. – Нам нужно обойти эту функцию.

– О вы, маловерные, – продекламировала Приянка, приложив руку к груди.

Как и все мы, девушка была одета в черное – контейнер с пожертвованиями очень помог. И в отличие от нас выглядела великолепно. Она уложила волосы в высокий узел, и ее черные шорты, свободный черный топ и черные сапоги до колена смотрелись даже стильно. Мы с Романом больше походили на отморозков, которым нравится раздавать пинки маленьким детям и отбирать у них сладости на Хэллоуин.