– Он не понимает, что тонет.

– Сделай так, чтобы он это понял.

– Пытаюсь…

– Я вытаскивал, и ты сможешь, – сказал зачем-то Рэн и закурил вновь.

– Можно мне? – вдруг попросила Дина.

Парень удивленно глянул на нее, но все же протянул сигарету и чиркнул зажигалкой. Почему-то не думал, что такие хрупкие милые девочки, как Дина, курят. И, видимо, давно.

С минуту они курили молча – каждый на своем балконе.

– А знаешь, самое неожиданное, я уже простила его, – вдруг призналась девушка и посмотрела в лицо Рэна – незнакомца, который нарушил ее уединение. Глаза ее оказались неожиданно васильковыми.

– Кого любим – прощаем. За все прощаем. Но гнев-то в тебе живет, – заметил вдруг он. – Ты не похожа на смирившуюся.

Дина затянулась, и только после того, как выдохнула дым, ответила:

– Я не хочу смиряться. И те, кто тянет моего Кирилла на дно – ответят за это.

Голос ее был неожиданно тверд, и Рэну понравилось это. В девочке был характер.

– Так держать, Дина, – коснулся он ее туго стянутых в хвост волос. И она как-то даже благодарно на него взглянула.

– Ты долго еще? – раздался позади музыканта сварливый громкий голос Келлы, который, видимо, наконец, распрощался со своей Демоницей.

– Иду! – крикнул ему Рэн. – Жаль, телефончик у тебя не попросить, – улыбнулся он Дине. – Крепко любишь другого и все такое.

Она только улыбнулась, а волосы ее под новым порывом взметнулись вверх.

– Одолжишь?.. – вдруг попросила она, взглянув на сигареты, которые лежали на перилах балкона. – Мои кончились.

– Без проблем, – легко расстался с пустой наполовину пачкой парень.

– Спасибо, – улыбнулась Дина слабо. Возможно, она благодарила не только за сигареты.

– Хватит дымить! – вновь нетерпеливо заорал Келла и высунулся на балкон. Услышав его, Дина автоматически сделала шаг назад.

– Иду, не ори, – поморщился Рэн. – Пока, Дина! – заглянул он на соседний балкон и отсалютовал. – И это пройдет, – повторил он и подмигнул девушке.

– Пока, Игорь, – тихо произнесла Дина и юркнула в номер, не забыв ловко схватить пачку сигарет, в которую пальцы Рэна успели вложить бумажный прямоугольник – шуточную визитку, целую стопку которых когда-то презентовал ему брат.

«Дон Жуан XXI века, профессиональный ловелас Игорь. Эффективно и быстро завоевываю сердца. Результат 100 %! Гарантия! Качество! Безопасность! Позвони мне – и я тебя очарую, крошка», – было выведено черными важными буквами на алом фоне с сердечками.

Ниже шли телефон и электронный адрес современного Дон Жуана.

– Уже и тут себе девчонку нашел? – появился на балконе Келла, отчего-то злой, и взлохматил синие и без того растрепанные волосы.

– Тебе показалось, – спокойно отвечал Рэн, и только темные глаза его были хитрыми.

– Да ты что? – сощурился Келла, но махнул рукой и потребовал закурить. – Я свои сигареты в тачке оставил, – добавил он.

– У меня кончились, – отвечал Рэн.

– Да когда? – изумленно приподнял брови Келла. – Ладно, сваливаем. А то эта проснется, – явно имел он в виду Ниночку.

– А должна? – поинтересовался Рэн.

– Хватит задавать тупые вопросы, – недовольно пробубнил Келла. – Погнали.

– Погнали, – согласно кивнул Рэн, заходя в номер. – Ты свою Королеву там – не того? – зачем-то поинтересовался он весьма ехидным тоном и получил ощутимый тычок в бок.

– Я тебя сейчас – того, – прошипел Келла, и голос его был злой. – Так отфигачу битой, ходить не сможешь. И на гитарке играть разучишься.

– Да ладно тебе, – поднял обе руки Рэн, проходя мимо кровати, в которой в весьма живописной позе расположилась спящая Нина Журавль. Обнимая одной рукой подушку, она возлежала на белоснежных простынях в своем великолепном порванном синем платье, закинув длинную ногу на сбившееся одеяло – импровизированный разрез доходил до середины бедра, что крайне смущало Келлу и развеселило глазастого Рэна. Туфли Ниночки аккуратно стояли рядом с кроватью.

– Че пялишься? – пробухтел синеволосый, подталкивая друга к выходу.

– Может, фоток сделаем? – предложил тот. – Ты и она. Она и ты. Я сниму с нужного ракурса.

– Уймись, а? – не пришлась Келле идея по вкусу, хотя, положа руку на сердце, это было бы очень забавно.

– Она же тебе нравится, признайся, чувак, – теперь настал черед Рэна пихнуть друга в плечо. – Только я свалил, ты к ней, спящей, полез с целовашками.

– Она проснулась и сама полезла! – гаркнул синеволосый. – И закрой, пожалуйста, пасть.

Последний раз глянув на кровать со спящей белокурой девушкой, Келла щелкнул выключателем, погружая комнату во мрак, и удалился в прихожую.

Дверь с шумом закрылась.

И едва лишь это произошло, как Ниночка вдруг резко поднялась и села в кровати.

Келла молчал всю дорогу, нервно куря в открытое окошко. Рэн тоже особенно много не разговаривал – думал. И мысли его переплетались: то в голове появлялся образ Дины, то – фрагменты из прошлого, навеянного ее словами.

Ему казалось, что в ее жизни произошла личная трагедия, похожая на его.

Обыденная трагедия, которая «бывает только у других».

* * *

Почему люди начинают принимать наркотики?

Причин много: попытка уйти от реальности из-за проблем и одиночества, способ сделать жизнь ярче и веселее, банальное «за компанию».

Ответов множество, у каждого – свой.

Однако почему Филипп стал наркоманом, Игорь долго не мог понять. Ему всегда казалось, что у брата было все для счастливой жизни: любящая семья, подкидывающая деньги, крепкое здоровье, неплохая внешность, образование, хобби.

Некоторые проблемы были лишь с личной жизнью – но у кого их нет? Сколько Игорь помнил, женским вниманием брат обделен не был – девчонки всегда клевали на милую беззлобную мордаху, на теплый взгляд и чуть вскинутые, словно в удивлении, брови. И их не смущало даже, что Фил не соответствовал стандартам эталонной мужской красоты: не был брутальным высоким самцом с бицепсами, трицепсами и шестью кубиками на прессе. Если сам Игорь привлекал девчонок за счет своего веселого ветреного нрава, чувства юмора и умения, если надо, постоять за себя и за даму сердца, то Филипп притягивал мягкостью, чувством такта и умением слушать и поддерживать. Надо сказать, девушками он не пользовался. Говорил, что благороден для этого, и Игорь всегда острил, что братишка вскрывает женские сердца, как консервные банки, скальпелем из нежности. А к тому, что внутри этих банок, не притрагивается, оставляя тухнуть.

У Фила не было несчастной любви, проблем со здоровьем, деньгами или учебой. Общество принимало его, а родные и близкие – любили. Родители близнецов относились к ним одинаково, никогда не выделяя кого-то из сыновей. Да и отношения между братьями были крепкими: да, они подтрунивали друг над другом, прикалывались, дрались даже – обычно в шутку, но несколько раз и всерьез, по делу.