– Появятся где-то монстры или психи – ты будешь в первом ряду, ведь это все, чем ты являешься, Света, без обид. Когда мне сказали, что ты вызвалась, я вздохнул с облегчением. Знаешь, думал, это к лучшему, ведь ты ничего больше не хочешь – лишь работать, а такие солдаты лучше всего – у которых ничего нет в жизни. Глядя на тебя, я думаю, что ты настолько привыкла к этому месту, настолько почувствовала себя частью этого безумного мира, отчего только рада будешь воплотить подобное где-то еще, как отличный островок, где можно прятаться от всего мира и забыть про все на этом свете. Мирная жизнь уже не для тебя – это печально, но мы оба знаем, что это правда.

– Это забавно, но ты прав. Я бегала от реальности, прячась за работой от собственной жизни. В нашем деле ведь все просто: ты знаешь, где враг, а где друг, как и знаешь, в чем твоя задача… – Света взглянула на Альберта, не сводя с него взгляда, она видела в нем уже открытое недовольство. – Все изменилось, я больше не хочу прятаться, больше не хочу бегать от прошлого.

– Вранье!

– Ты так думаешь лишь из-за того, что сам такой же. Поэтому ты так хочешь уничтожить станцию. Не веришь в людей, не веришь хоть во что-то хорошее. За все годы ты видел слишком много плохого и еще больше ужасного, это я отлично понимаю. Ты разочарован во всем мире и людях, а Вектор – это идеальное подтверждение тому, что хуже людей никого нет. Словно центр всемирного зла, уничтожив который ты бы смог поверить, что сделал что-то стоящее, что-то важное и полезное для всего мира. Ты полон гнева и разочарования, разве это позволяет тебе принимать такое решение?

Альберт смотрел на нее так, как она и ожидала, как и хотела: презрительно, именно так, когда людям говорят ненавистную правду, принять которую без боли невозможно, из-за чего, собственно, они и делают все, лишь бы скрыть это в себе.

– Тебе придется убить меня, потому что я не остановлюсь! – провел он черту, встав с места, и все так же сверху вниз смотрел на Свету, но уже крепко сжав кулаки.

– Почему тогда ты оставил меня в живых? Почему не убил вместе с Никитой?

– Ты считаешь меня злом, но это не так. У меня нет к тебе претензий, я же сказал, чтобы ты уходила, чтобы не вмешивалась в то, что тебя не касается. Будь я безумцем – наверное, убил бы, но я не безумец. Я четко и ясно мыслю – и от этого не могу не предложить вновь: уходи, иначе у меня не останется выбора, только убить тебя.

– И так ясно, что я не смогу выстоять против тебя, поэтому не строй из себя ебаного героя, – теперь уже Света ответила ему грубо и презрительно, поднимаясь на ноги, смотрела ему в глаза и продолжила: – Я просто хотела понять, почему ты так повел себя, почему предал меня и всех нас?

Она сделала к нему шаг, между ними осталась пара метров, напряжение чувствовалось всем телом, но он не отвечал, а, лишь надменно глядя на нее, ожидал.

– Теперь я знаю: ты просто сам стал находить для себя цели, сам обозначил черту между добром и злом, сам принял решение, основанное лишь на твоем жалком и одиноком взгляде на мир, потому что ты таков, а значит, и весь мир равняешь на себя.

Света убрала пистолет в кобуру, делая пару шагов назад, явно давая все знаки капитуляции. Она вглядывалась в него, словно пытаясь запомнить черты лица. Медленно развернувшись, она пошла в сторону двери, и в метре от нее Альберт спросил:

– Скажи мне напоследок, честно, ты хотела убить меня из-за мести или же спасти Вектор?

Света развернулась в пол-оборота через левое плечо, с удивлением осмотрела его и ответила:

– Ни хера я тебе не скажу.

Альберт ничего не ответил – лишь недовольно, даже чуть покачивая головой, пошел к вагонетке, уверенный и полный решимости свершить задуманное. Света же быстро зашла за двери и закрыла их, наблюдая за ним через большое окно слева от них. Альберт зашел в вагонетку через центральные двери, вскоре после закрытия которых, не успел транспорт даже тронуться, произошел мощнейший взрыв.

Вагонетка находилась в трубе, как и вся система монорельсов, спрятанная словно в кишке, дабы защитить от внешних воздействий, а то ведь и так персонал Вектора буквально выносят за пределы станции для отправки на другие уровни – не хватало еще, чтобы космические объекты повредили систему передвижения или герметичность самого вагона. Как и предполагалось ею ранее, даже старый и разваливающийся Вектор все же позаботится об изолировании поврежденного сегмента. Вагонетка ведь не успела двинуться с места, так что, когда произошел взрыв прямо посередине, недалеко от центральной двери, он не только изуродовал эти самые двери, но еще и сам пол дал слабину, отчего во всем зале произошла разгерметизация. Двери заблокированы, попасть туда теперь невозможно без специального допуска. Света почти была уверена в том, как разовьется сценарий, и успела занять позицию за окном, в безопасности. Смиренно и довольствуясь, она наблюдала собственную победу, дождаться которой было самое простое после установки мины, которую некогда сам Альберт оставил для нее. На первой подорвался новорожденный, а вот вторую она смогла разминировать и забрать: все же что-что, а это невозможно не уметь при ее работе, во всяком случае, то снаряжение, которое у них было, они знали отлично.

В момент казни Альберта Света даже не дрогнула, даже не моргнула, в каком-то смысле это было словно во сне, чему способствует невероятная усталость. Но все же это не вымысел. Она не знает, кричал ли Альберт, даже не знает, быстро ли наступила его смерть, лишившая его мучений, на которые вроде бы и хотелось рассчитывать, как на некое отмщение, но на деле Света ловит себя на мысли об искреннем желании обрыва его жизни в мгновение. Так будет проще всего, да и он был прав: она не садист. Ей вполне достаточно знать о разгерметизации, которую он бы перенес с трудом, все же кислорода в костюме крайне мало, только вот центральные двери выгнуты наружу, а втрое увеличенная щель между створками обильно окроплена кровью. Ей плохо видны детали, но, кажется, там парит тело, спиной к ней – или же теперь это кусок мяса. Альберт был так уверен в себе, что даже не подумал о том, чем занималась Света, пока кружила вокруг его персональной битвы, – а она просто решила сделать все быстро, взять хитростью, не силой. Опираясь на левую ногу, уткнувшись головой в стекло и совершенно лишив руки работы, видя, как мигающий красный огонек с идеальной периодичностью проскакивает по ее глазам, сообщая всем вокруг о проблеме, Света, словно окаменелость, не способна пошевелиться.

Впервые она абсолютно одна на Векторе, застрявшая в моменте, совершенно спокойная – и это то, из-за чего так трудно даже пошевелиться, ведь все закончилось, остался лишь обратный путь и лишь одно важное дело. Такого умиротворения и баланса она никогда не чувствовала, никогда даже не могла представить, насколько тонко ощущается контроль, придавая всему вокруг несколько иные краски, обесценивая многие проблемы прошлого, позволяя по-иному оценить настоящее. Осознание всего этого как раз и позволило ей смело развернуться и пойти назад, бесстрашно и полностью владея ситуацией, так, будто бы весь мир принадлежит ей, что в какой-то степени было так, ведь смотря что считать миром.