class="p1">– Доктор, кажется, но его куда-то не в ту степь понесло. Его из «Вопросов философии» за не ту философию попросили. Он сейчас в Тбилиси в Университете лекции по Прусту читает.

– Мне бы и с ним повидаться...

– Но он же занимается историей, психологией и философией. Совершенно не прикладными вещами. Это помимо того, что он в Тбилиси, а ты в Москве.

– Тбилиси не на Луне, а поговорить есть о чем, – сказал Горбачёв. – Я думаю, члену Политбюро не откажут в командировке научного сотрудника. Так что его согласия можно и не спрашивать. Его просто в командировку отправят, а мы тут просто... за чаем посидим. Вспомним старые времена.

– Можно ещё Жору Щедровицкого, тоже очень был талантливый... – Раиса вздохнула. – Красавчик. Девки за ним табунами бегали.

***

Два человека стояли у стекла в кабинете здания на Старой площади и смотрели на зимнюю Москву. Один из них еще при делах, другой уже нет, персональный пенсионер союзного значения. Оба в прошлом не раз конфликтовали, но теперь конфликты забыты перед лицом опасности, объединяющей их.

– Кучер[1] всё, да? – спросил Георгий Цуканов, бывший личный помощник Брежнева и один из лидеров Днепропетровских.

– Да, не жилец, – ответил академик Косолапов, редактор журнала "Коммунист" и один из теневых идеологов режима. – Я у него в больнице был. Храбрится старик изо всех сил, но по всему видно, что не выйдет уже...

Цуканов ткнул кулаком в стекло, оно глухо задребезжало. Даже здесь всё болталось на честном слове. Ему захотелось выматериться, но он сдержался.

– Как упустили, а? – процедил он сквозь зубы.

Косолапов с сарказмом усмехнулся, похлопав Цуканова по плечу.

– Как упустили, как упустили. Так и упустили... Решать надо. А всё тянули, ждали чего-то. Дождались, меть его.

– У них кто, как ты думаешь?

– И гадать не надо, – Горбач, – Косолапов зло выругался. – Сука! Он еще ведь щенок. Лиха не видевший. Пороху не нюхавший.

– Щенок не щенок. Не нюхавший, да... У нас и такого нет.

– Как нет? А Щербицкий? Гришин? Романов, в конце концов...

– Щербицкий не пройдёт, у него сын наркоман. Гришин стар... давай, не будем обманывать себя, а? Никто больше не проголосует за генсека на год-два, всем хоронить надоело. Романов... Вот это был бы очень хороший вариант.

– Значит надо его и тащить!

– Мы не успеем выдвинуть Романова. Просто не успеем. И никто не выберет человека не из Москвы, это надо понимать. Фамилия у него не подходящая к тому же. Анекдоты обеспечены сразу после назначения.

– Глупости ты говоришь! Горбач в Москве без году неделя!

– И, тем не менее, он уже несколько лет здесь. Пообтёрся. Проживет как минимум лет десять, а скорее всего и больше, – Цуканов посмотрел на коллегу со значением. – На твоем месте Ричард Иваныч, я бы думал, что с него попросить.

Расстроенный Косолапов сел на один из гостевых стульев, начал мерно стукать кулаком по столу. На лице его написано отчаяние

– Надо. Надо. Что тут просить? Просящий сразу становится обязанным. Надо сделать так, чтобы он просил.

– Надо. Вот и сделай. Только знаешь, что?

– И что же?

– У нас нет выбора. Мы успокоились, расслабились и прохлопали.

Коллеги минуту помолчали. Мысли путались, а плодотворная идея так и не приходила в их головы.

– Горбач чужой, я это кожей чувствую. Для него ленинизм просто слова. – Вдруг заявил Косолапов.

Цуканов зло посмотрел на академика.

– А для нас дела что ли? – бросил он с усмешкой. – Ты сейчас не на трибуне, можешь говорить как нормальный человек.

Косолапов изумленно уставился на собеседника.

– Ты чего, Георгий?

– Чего-чего! Того! Надо хоть иногда в народ то выходить. Смотреть, слушать. Что сейчас творится. Все хапают, спекулируют, тащат, веры нет никакой. На партсобраниях спят. Громыхают словами – а веры, веры настоящей – нет.

Цуканов зло смотрел на Москву за стеклом.

– Знаешь, я все больше уверяюсь в том, что Андропов был прав, мы не знаем ни народ, ни страну, ни общество. Может, мы заблудились. А может...

– Что – может? – Косолапов вдруг напрягся, почувствовав за недоговорённостью что-то страшное.

– Может, мы должны потерять то, что имеем, чтобы понять правильную цену. Что имеем, не храним, потерявши плачем.

– Ты что говоришь то!?

– Говорю, как есть. Андропов, чтоб его, был человеком умным, как не крути. При нём готовились самые разные варианты обновления партии...

Цуканов осекся.

– Теперь это все в наших руках...

– Горбач придёт, он тебе покажет, что в чьих руках!

– Надо Романова тянуть, во что бы то ни стало!

– Встретимся с Тихоновым, Гришиным, Чебриковым постараемся быть убедительными. Это же настоящие мастодонты, зубры партии. Я уверен, что они поддержат Романова.

– На Чебрикова я бы не рассчитывал, он что-то слишком часто последний месяц с Горбачём общается. Либо решил переметнуться, либо просто чует что-то.

***

– Говорит Лондон. В эфире русская служба Би-Би-Си, – приятный женский голос едва пробивался через скрип глушилок. – В Лондоне 21 час в Москве – полно-ш-ш-ш-ш-тр-р-р. – Помехи перекрыли «вражескую станцию». Купленный ещё в Ставрополе ВЭФ-202 позволял при должном навыке слушать некоторые западные станции.

Михаил Сергеевич попробовал чуть-чуть повернуть ручку. Сначала влево. Звук резко усилился, резанув по ушам. Рука дёрнулась вправо, перелетела через нужную волну. Пришлось лёгкими движениями по долям миллиметра искать правильное положение.

– ... толий Гольдберг расскажет о текущих событиях в передаче «Глядя из Лондона». – Звук вдруг стал чётким, почти как на стационарной радиоточке. – Сева Новгородцев с программой «Поп-музыка из Лондона», порадует вас сразу после новостного блока, а сейчас вашему вниманию представляем «Глядя из Лондона».

В целом ничего особенного Горбачёв в сегодня не услышал. Лишь в конце его внимание привлёк материал подаваемый, как курьёз.

– ... Григорий Романов, глава Ленинградского обкома, известный тем, что в 1974 году провёл свадьбу дочери в Таврическом дворце и перебил музейную посуду из Эрмитажа, собирается бороться за кресло Генерального секретаря ЦК КПСС. Юмор в том, что до революции семнадцатого года во главе России стояла династия Романовых. История повторяется?

«А вот это уже интересно, – в голове у Горбачёва сразу заработала нужная извилина. –