– Видишь, проход разветвляется, – шептала девушка, указывая рукой в зловещую темноту. – Налево путь идет немного вверх, а направо – вниз.

– Угук, – буркнул гном и понимающе кивнул.

– Полковник говорил, ты махаканец, значит, в темноте должен получше нашего видеть. Сходи проверь, что там. Только далеко не отходи и если что не так, непременно кричи, не надо геройствовать!

– Понял, – ответил гном. – Уберите факел подальше, он мешает!

Отряд отошел немного назад от развилки. Пархавиэль решил вначале разведать левый коридор, тот, что шел наверх. Пройдя вслепую шесть-семь шагов, Зингершульцо замер на месте и крепко зажмурил глаза, потом резко открыл их и начал всматриваться в темноту. Слабый свет факела уже не добирался до того места, где застыл гном. Постепенно глаза привыкли и начали различать едва заметное свечение, исходившее откуда-то спереди. Осторожно переставляя ноги с пятки на носок, гном медленно направился вперед. Хотя времени ушло много, Пархавиэль был доволен результатом. Ему удалось узнать гораздо больше, чем он надеялся, и при этом не нашуметь.

– Ну и где тебя, окаянного, носило?! – набросилась на Пархавиэля Флейта, когда через полчаса гном вернулся к отряду.

– Тот коридор, что направо и вниз, – деловито начал излагать диспозицию гном, не став тратить впустую времени и сил на жалкие оправдания, – выходит в небольшой зал. Там много красивой мебели, безделушки всякие по стенам развешаны, и четверо кровососов за длинным столом трапезничают.

– Все ясно, пошли! – устремилась вперед Флейта, но гном остановил рвущуюся в бой девушку, крепко сжав правой рукой ее локоть.

– А тот, что налево, выводит на маленький балкончик, как раз над этим зальчиком. Предлагаю не бросаться в бой очертя голову, а вначале немного понаблюдать за противником. Вдруг их в действительности больше, а могет быть, и в нашу пользу расклад сложится. Пожрут, к примеру, твари и дрыхнуть разбредутся!

– Не выйдет, – с сожалением покачала головой Флейта. – Учуют они нас, по запаху распознают.

– Не-а, – хитро улыбнулся гном. – Потолки в зале высокие, воздух кверху идет, а значит, и запашки к сводам сносит. Можно сидеть спокойно и наблюдать, сколько душеньке угодно будет.

– Ну, ты и голова! – радостно прошептала Флейта и ласково улыбнулась гному краешком губ, затем развернулась вполоборота к остальным и отдала приказ: – Пошли по левому коридору, факел загасить, держаться друг за другом!

Душевная мелодия, исходившая из струн конаруса, древнего инструмента, часто путаемого несведущими в музыке современниками с обычной лютней, наполняла мрачный зал теплотой и домашним уютом. Двое юношей в одинаковых черных одеяниях и красивая белокурая девушка в белом платье сидели за ломившимся от яств столом и меланхолично ковыряли вилками в тарелках. Еще одна упырица средних лет стояла неподалеку, облокотившись плечом о стенку камина, и музицировала. Медленное подергивание струн конаруса, видимо, способствовало плавному течению ее печальных мыслей.

Притаившийся на балконе отряд уже минут десять наблюдал за противником, и за это время ничего так и не изменилось: одна заунывная мелодия тут же сменялась другой, а вампиры продолжали звенеть вилками по полупустым тарелкам.

– Я думала, они только кровь сосут, а до обычной жратвы им дела нет, – призналась Флейта, придвинувшись ближе к Пархавиэлю.

– Да кто ж их, кровососов, разберет, – ответил гном, который постепенно начинал терять терпение. – У Мартина лучше спроси, он в них вроде разбирается! А я чего, я не больше вашего знаю, раза три всего с ними встречался и все как-то не за столом.

– Может, просто нападем и дело с концом, – вмешался в разговор Громбер. – Лучший вампир – мертвый вампир!

– Напасть-то можно, – задумчиво прошептала Флейта, – тем более их только четверо, других поблизости точно нет, а вот что нам, собственно, достать нужно, я как-то У козлобородого спросить запамятовала… Он тоже хорош, одно слово «маг»! По-человечески сказать не мог, пень ученый, все «вещь» да «вещь», артефакт да артефакт! А как эта вещь ценная выглядит, я вот, к примеру, не знаю. Только сейчас стрельнуло, как мы лопухнулись!

– Не беспокойся, я знаю, – заявил к всеобщему удивлению гном. – Он мне перед самым расставанием сказал, так что, если она все еще здесь, не пропустим!

– Вот сволочь старая, не доверяет! – прошипела Флейта и в порыве гнева сильно стукнула кулаком по ключице гнома.

На глаза Пархавиэля мгновенно накатились слезы, стало трудно дышать, и он чуть ли не взревел от боли. Рука Флейты оказалась неимоверно тяжелой и почему-то острой. Только прикусив до крови нижнюю губу и крепко зажмурив глаза, гному удалось удержать вырывающийся из груди крик.

– Извини, – виновато прошептала Флейта, быстро отползая от съежившегося в судорогах Зингершульцо в сторону.

Тем временем ситуация внизу изменилась. Скульптурная композиция «трое за столом, не считая слуги у камина» распалась и пришла в движение. Вскочивший из-за стола как ошпаренный рыжеволосый вихрастый юноша быстро забегал кругами по комнате, что-то невнятно бормоча себе под нос и громко сыпля проклятиями.

– Сядь! – прикрикнула на него белокурая красавица, по-мужски сильно и уверенно стукнув кулаком по столу.

– Их нет, Бьянка, понимаешь, Н-Е-Т!!! – взревел юноша, подскочив вплотную к столу и схватившись трясущимися руками за бокал с жидкостью красного цвета.

– Кровь, – брезгливо поморщилась Флейта.

– Вино, – выдвинул контрпредположение Громбер, повидавший в жизни много хлипких нытиков и знавший об их пагубном пристрастии топить свои страхи в спиртном.

* * *

– Перестань причитать, как истеричная баба! – прикрикнула снова красавица, отвесив возмутителю спокойствия полный презрения взгляд.

– Сядь, Калвий, не трепыхайся! – поддержал Бьянку второй юноша. – Они всего на час задерживаются, это по нынешним временам почти в порядке вещей.

– Кто на час, на какой час?! – выкрикнул рыжеволосый, взмахнув рукой и нечаянно разбрызгав остатки жидкости из бокала по белоснежной скатерти.

– Кто, кто, Артакс со своей пассией, – хмыкнул собеседник и опять заворочал вилкой.

– Да плевать мне на этого слюнтяя и его…

Веснушчатая физиономия рыжеволосого искривилась в отвратительной гримасе. Он явно хотел сказать какую-то гадость в адрес подружки знакомого Пархавиэлю вампира, но Бьянка опередила его, со звоном опустив на вихрастую голову медный кувшин. Вероломное нападение со спины увенчалось успехом. Получивший по затылку вампир повалился на пол и, вереща во все луженое горло, закатался по ковру.

– Ого, страсти закипают! – рассмеялся лысый великан.

– Молодец девка, за честь подружки вступилась! – произнесла Флейта, но тут же осеклась. На нее с удивлением и непониманием смотрели пять пар мужских глаз.

– Дура! – простонал Калвий. – Еще только раз себе позволишь, и…