— Здравствуйте. Вам требуются услуги гоэта? — Эллина благожелательно улыбалась, глядя на семейную пару. — Разрешите предложить свою помощь.

За столиком сразу умолкли. Мужчина, нахмурившись, посмотрел на неё, словно не веря. Гоэта вытащила помятое разрешение на работу и, придерживая, разложила перед супругами. Пробежав его глазами, те, вроде бы, успокоились и пригласили её присесть.

Дело, как и предполагала Эллина, оказалось несложным — составить прошение в суд. Гоэты за такое просили гораздо меньше, чем юристы, поэтому без проблем сговорились. Попросили у хозяина перо и бумагу и прямо здесь, на обеденном столе, сочинили требуемый документ на восьми страницах. За каждую страницу платилось отдельно, поэтому гоэта тщательно выводила строки самым крупным почерком.

Судьи — они немного ненормальные, им нужно всё по канону, по установленной форме, и желательно с использованием оборотов старо-тордехешского. Эллина и вовсе написала на стройском — одном из двух языков врачей и юристов, который для непосвящённых был непонятным набором символов. Зато так делу раньше дадут ход, и на адвокате можно сэкономить. Смешно, но судьба тяжбы (в данном случае — за участок земли) зависит и от крючкотворства.

Перечитав написанное (ни единой помарки, всё гладко, она на экзамене такого не писала), гоэта осталась собой довольна. Заказчик — тоже и выдал ей чекушку. Эллине удалось уломать ей добавить ещё пару серебрушек за стройский.

Довольная, она вернулась к своему остывшему ужину и залпом осушила остатки настойки. Хозяйка постаралась, вещица вышла, что надо.

Постепенно постояльцы начали расходиться по комнатам. Гоэта решила последовать их примеру, тем более, завтра она намеревалась встать пораньше и попытаться выследить своего сопровождающего: хотела увериться, что он безопасен, заодно и узнать, как он выглядит. Её не устраивал человек-невидимка.

В коридоре сиротливо горела всего одна плошка с фитилём, так что с замком (простеньким, любой вор откроет) пришлось повозиться.

Эллина шагнула в темноту, только хотела затеплить светляк, как ей резко стало трудно дышать. Она дёрнулась, потянулась к флиссе, но получила удар в спину. Не удержавшись, гоэта упала на колени, хотела позвать на помощь, но крик захлебнулся в хватке пальцев на горле.

Изловчившись, не желая так просто сдаваться, Эллина вцепилась зубами в державшую её руку, одновременно ударив нападавшего ногой. Метила в колено.

Не теряя времени, гоэта выхватила кинжал и, отскочив, благо её горло отпустили, попыталась достать им нападавшего.

Глаза упали на валявшуюся на полу флиссу. Нужно поднять и обороняться с помощью неё.

Сделав выпад, Эллина метнулась к оружию, но не успела: её резко ухватили за волосы, одновременно сделав подсечку по ногам.

Их всё-таки было двое…

После минутной борьбы флисса оказалась выбита из рук Эллины, а на её шее вновь сомкнулись сильные пальцы.

Слегка придушив, чтобы не издала ни звука, но и не умерла, брыкающуюся хрипящую гоэту за шкирку подняли над полом и самым грубым образом обыскали, забрав не только оружие, но и деньги, и медальон, и накопитель. Словом, абсолютно все вещи.

— Я те отучу сопротивляться, сучка!

За угрозой последовало действие — увесистая оплеуха, и гоэта снова полетела на пол, больно ударившись о порог подбородком. Неизвестный пнул её в живот, заставив непроизвольно сжаться в комок, и щёлкнул огнивом.

— Она-она, так что давай кончать.

Как это, кончать? Её что, убьют?

Внутренности болели, шея ныла, голос не возвращался, вместо него получился какой-то писк, да и тот причинял мучения. Молчать было безболезненнее.

Один из мужчин в безликой одежде склонился над ней, приподнял голову и накинул на неё мешок.

Дышать стало практически невозможно, панический ужас наполнил сознание.

Руки связали за спиной, пинком подняли на колени, взвалили на плечо и куда-то понесли.

Эллина задыхалась. Пробовала брыкаться, но быстро поняла, что этим делает себе только хуже. То ли похитители, то ли убийцы с ней не церемонились, щедро награждали ударами. Сразу, без словесных оскорблений. Каждый такой удар заставлял глотать воздух ртом, а его и так катастрофически не хватало. И гоэта затихла, смирилась.

Скрипнула дверь, стало холодно — значит, они на улице.

Её некоторое время несли, а потом бросили в снег.

Падать было мягко, гораздо приятнее и безопаснее, чем на пол, зато одежда стремительно намокала, а стужа проникала сквозь ткань.

«Да какая разница, — подумалось гоэте, — я всё равно задохнусь. Видимо, они оставят меня умирать в сугробе. Для верности ещё и закопают».

Но её не закопали.

Верёвку, придерживающую мешок, ослабили, и Эллина, закашлявшись, радостно вдохнула в себя морозный воздух.

— Слушай, давай её всю в мешок запихнём — так удобнее. И никаких вопросов.

Предложение было мгновенно исполнено.

Гоэта снова увидела окружающий мир, ночь, лес, снег и двух мужчин, которые, судя по всему, были либо разбойниками, либо наёмными убийцами. Один, приставив тесак к горлу жертвы, караулил, другой направился в ближайший овраг.

— Я вам ничего не сделала, давайте решим дело миром, — Эллина с мольбой смотрела на разбойника, но ни один мускул не дрогнул на его лице. — Я заплачу, я расписку напишу…

— Да за тебя уже написали, детка, кончай скулить, а то прямо тут пристукну.

Второй разбойник вернулся с мотком верёвки и большим мешком, вроде того, что использовали торговцы.

Бесцеремонно разорвав гоэте рубашку, похитители соорудили из куска материи кляп и запихнули в рот жертве. Как женщина она их не интересовала, да и вряд ли в их глазах являлась, так что её сразу связали, исключив возможность малейшего движения, и засунули в мешок. Дышать позволили, сделав ножом примерно посредине небольшую прореху.

Избитое тело болезненно отреагировало на бросок на конскую спину, но гоэта никак не могла выразить свой протест. Да и количество воздуха не располагало к резким движениям: его, как известно, при них расходуется намного больше, чем в состоянии покоя.

Мысль о том, что её труп найдут, возможно, уже изглоданный волками, делала положение удручающим. Медальона нет, маги узнают обо всём от соглядатая — а как и когда он им сообщит? Поисковое заклинание даёт расплывчатые координаты, так что шансы выжить минимальны. Их вообще нет — волшебники банально не успеют.

А её всё же обглодают не волки, а рыбы — раз мешок, то будут топить. Река рядом есть, прорубь тоже найдётся. Легко и просто.

Этого она когда-то боялась — казни через умерщвление водой, это с ней и произойдёт. Круг страхов замыкается, мысли материализуются.

Гланер, морщась, обрабатывал рану. К счастью, кинжал Байды прошёл по касательной, не причинив особого вреда, хотя и вызвал поверхностное кровотечение, но его вред заключался в другом — яде. Сильный яд, который должен был убить его, но не убил.