– Что ты сказала? Дословно?

Сага подняла на него усталые голубые глаза.

– Я сказала, что считаю – он живет в доме, и не на отшибе, потому что он не рискует пускать туда Бобра.

– И что он ответил?

– Он просто воспользовался моими же словами. Заставил меня поверить, что прячется на гравийном карьере. Это казалось логичным. Есть что-то такое в нем и в местах, где он жил.

– Верно, – согласился Йона.

Он прошелся вдоль карт, нагнулся и вытащил из коробки папку с выписками: формуляры, договоры о съеме жилья, напоминания об уплате налогов.

– Он прибыл из Ленинска, его выслали из Швеции, он оказался в другой стране, и ему пришлось искать дорогу назад, – тихо предположил Натан.

– В квартире в Сёдертелье он никогда не жил, – сказал Йона, листая папку. – Там нет его личных вещей, никаких следов… наверное, он просто забирал почту из прихожей.

– И на карьере он не живет, он все врал, – продолжил Натан. – Мы этот карьер перерыли бульдозерами… бараки рабочих разрушены, весь район перекопан – там нет других бомбоубежищ.

– Но в детстве он там жил, это мы знаем, – задумчиво произнес Йона.

– Да, – шепнула Сага.

– А во время лечения он жил у сестры церковного сторожа, – напомнил Натан.

– Юрек умирал, когда его подобрала Корнелия… у себя в журнале она описала операцию во всех подробностях, – объяснил Нолен.

– Он записан под фамилией Андерсон… самая распространенная шведская фамилия. Может, он просто хотел нас позлить, – вздохнул Натан.

– Не хотел, – сказал Йона.

– Мы же не можем уточнять алиби всех Андерсонов, – заметил Нолен.

Час за часом все четверо в молчании, каждый по-своему, структурировали залежи материалов.

Йона, дуя на кофе, стоял перед картой Европы. На карте были отмечены места, где обнаружили жертв, и места убийств не прошедших экзамен помощников.

Свет в кабинете мигнул, словно ток на секунду прекратил течь в проводах.

Йона повернулся к карте Норра-Юргордена и посмотрел на булавки, отмечавшие могилы в Лилль-Янсскугене и промышленной зоне.

– Как Юрек находил могилы в темноте? – спросил он.

Натан поискал очки среди бумаг на столе, но обнаружил их, как всегда, у себя на лбу.

– Мы испробовали координаты и простые числа, прогнали их через наши лучшие программы. Геометрия, тригонометрия и так далее.

– Он не математик. – Йона продолжал рассматривать рисунок, который образовывали могилы.

– Да нет там никакой системы, – вздохнула Сага.

– Погодите, – перебил Йона, не спуская глаз с карты.

– Признаем это – и всё, – прошептала Сага.

– Нет.

– Одного твоего упрямства недостаточно. Пора сдаться, запросить помощи у граждан.

Йона прошел вдоль стены, глядя на фотографии карьера, дома Корнелии и квартиры в Сёдертелье.

– Иногда я понимаю, как он мыслит, – тихо сказал он, а про себя подумал, что понимать Вальтера – все равно что угадывать на ощупь ход подводных течений.

Йона снова вернулся к карте Лилль-Янсскугена, провел указательным пальцем по старым железнодорожным путям и посмотрел на булавки, отмечающие каждую могилу.

– Они расположены случайным образом? – спросил Нолен.

– Близнецы. – Йона начал вытаскивать булавки.

– Что? О чем ты?

– Созвездие. – Йона вытащил еще пару булавок. – Вот как он запомнил расположение могил.

Йона выдернул последнюю булавку, снял карту со стены и поднес к лампе. Дырочки в бумаге засветились.

– Помните письмо отца Юрека? Насчет Туманности Медузы? – спросил Йона.

– Да, – ответил Натан.

– Она входит в созвездие Близнецов.

Йона положил карту на стол и соединил дырочки линиями: рисунок напоминал схематическое изображение двух людей, держащихся за руки.

– Созвездие Близнецов, – медленно проговорил Нолен.

Сага встала за спиной у Натана. Тот вывел на экран фотографию созвездия, немного увеличил, приложил карту к экрану и еще немного увеличил изображение. Дырочки в карте, отмечавшие места могил, точно наложились на звезды.

– Безумие какое-то, – улыбнулся Натан, глядя на остальных.

– Мы взяли его слона, – пробормотала Сага.

Она опустилась на стул и медленно провела ладонью по столу.

– Сага… вы все еще в катакомбах, вместе, – сказал Йона. – И сейчас снова твой ход. Твой ход.

– Теперь мы видим его насквозь, – хрипло сказал Нолен. – Он следует схеме…

– Порядку, – тихо сказала Сага.

– Что? – переспросил Натан.

Сага сглотнула и закрыла глаза, чтобы найти нужные слова.

– Нам известно, что мораль не имеет для него никакого значения, она для него ничто. – Сага взглянула Йоне в глаза. – Но он придерживается чего-то вроде порядка.

– О чем ты подумала? – спросил Йона.

Сага крепко потерла лоб и вздохнула.

– Не знаю, почему я это сказала.

– Но ты вспомни, вспомни, – быстро сказал Йона. – Что ты имела в виду, говоря “порядок”? Это не просто слово. Какой порядок ты имела в виду?

Сага мотнула головой, обхватила себя руками, уставилась в пол и долго сидела молча. Наконец она заговорила:

– Когда мы с Юреком сидели в том отделении, то говорили… как он впервые убил человека. – Она подняла глаза.

– Он говорил – это как съесть что-то, что ты до этого считал несъедобным, – припомнил Йона.

– Да. Но когда я встретилась с ним в доме престарелых, он сравнил убийство с физическим трудом… Он убивает не ради удовольствия, но я спросила – неужели он никогда не испытывал удовольствия от убийства. – Сага снова замолчала.

– Не испытывал, – подтвердил Йона.

– Да. Но в первый, в самый первый раз, когда он после гибели отца убил человека в Швеции… он сказал, что после убийства ему стало спокойнее, словно он решил сложную задачу… И я подумала – этой задачей было восстановить порядок… потому что именно тогда он понял, что может не только убивать виновных, но и отнимать у них все.

– Нам известно имя его первой жертвы в Швеции? – спросил Натан.

– Нет, – ответил Нолен. – Мы пока нашли не так много тел.

– А… могли первую жертву звать Андерсон? – Сага провела рукой по губам.

– Ты думаешь, поэтому Юрек и назвался Корнелии Андерсоном? – сказал Йона. – Взял новое имя в честь первой жертвы?