Три машины свернули в небольшой район Брунна, а четвертая поехала дальше, к военным сооружениям возле дворца Гранхаммар.

Ушедший на пенсию бригадир Ян Андерсон владел двумя домиками в Стигторпе, возле Кунгсэнгена. Строения располагались на некотором отдалении от остальных, но не в полной изоляции.

Много лет назад Юрек убил бригадира и присвоил его личность и дом. Получал его пенсию, оплачивал его счета. Именно документы Андерсона он использовал, когда ему требовалось предъявить удостоверение или уехать за границу.

Мерзлая земля спускалась к воде. Вершины скал были голыми, но в других местах густо рос темный ельник.

Машина остановилась на лесной дороге севернее Стигторпа. Сага осталась на месте, Йона вышел переговорить с бойцами, которым предстояло штурмовать дом.

В лесу, недалеко от окраины, имелся склон, с которого был виден небольшой поселок: одиннадцать домов, расположенных четырьмя группами.

Перед тремя строениями, принадлежавшими тракторной фирме “Хультстрём”, стоял белый фургон.

Два дома – владения Яна Андерсона – жались к темной лесной опушке.

Оперативная бригада спустится к Стигторпу меньше чем за пять минут.

Бойцы, прибывшие в другом фургоне, уже разделились. Одна группа ждала в Грансвикене в надувной лодке с жестким корпусом, другая подбиралась к домам Андерсона пешком через лес.

Когда Йона подошел к бойцам в тяжелых бронежилетах, они переговаривались, сидя на земле. Воздух был ледяным, изо рта бойцов вылетал парок. Автомат-карабины – компактный вариант “хеклер & кох G36” – они держали на коленях.

Один из бойцов лежал на спине, закрыв глаза, словно пытался уснуть, другой ел сухофрукты, угощал других.

Эти люди научились быстро переходить от крайнего напряжения к отдыху, от выброса адреналина к расслаблению.

Руководитель группы, которого из-за длинной густой бороды прозвали Тор, отличался на удивление мягкими повадками. Йона слушал, как он распределяет задачи между оперативниками приглушенным, как в спальне, голосом.

– Я один смотрел матч, когда объявили тревогу? – спросил какой-то боец.

– Вечно одно и то же, – улыбнулся другой. – Стоит только разжечь гриль или достать бутылку пива из холодильника…

– А для меня это как вечеринка, – заявил рыжий боец.

– Точно. Только бы этот говнюк действительно оказался в одном из домиков, – подхватил первый.

– Не относитесь к заданию так легко, – предостерег Йона.

– Ты, наверное, не в курсе, но мы несколько лет учились обезвреживать тех, кто захватывает заложников. – Рыжий взглянул на Тора.

– Хочется надеяться на то, что вы его обезвредите, но я в это не верю, – честно признался Йона.

– Идем, – позвал Тор.

Они отошли и остановились позади черного фургона. Ветер доносил сюда шум с автострады.

– Что ты делаешь? – мягко спросил Тор.

– Юрек Вальтер опасен.

– Нам сообщили.

– Хорошо.

Йона видел свое отражение на черном лакированном корпусе машины: серый костюм рядом с полицейским в полном боевом снаряжении.

– Еще что-нибудь? – спросил Тор.

– Я уважаю вашу группу, я видел – вы умелые бойцы… но Юрек гораздо опаснее, чем вы думаете.

– Я передам ребятам.

– Если хотите, я могу пойти с вами.

– Спасибо, мы справимся. – Тор с улыбкой похлопал Йону по плечу. – Речь ведь идет об одном, максимум – о двух преступниках, так?

Йона бросил взгляд на оперативников. Один из бойцов, опустившись на колени, гладил полицейского пса.

– Юрек уже не молод, – медленно проговорил Йона. – Но у него такой опыт, какого ни у кого из вас и близко нет… Он многие годы был солдатом, убил сотни людей… Собственно, с детства он только тем и занимался, что убивал.

– Ясно, – прошептал Тор.

– Если он в этом доме, большинство из вас погибнет. – Йона посмотрел Тору в глаза.

– Надеюсь, что нет. – Тор не отвел взгляда. – Но мы уже попрощались с нашими семьями.

– Знаю.

Бойцы штурмовой бригады оставили специальную видеозапись на случай, если они не вернутся с задания. Фильмы хранились на флэшках, в опечатанных конвертах в сейфе штаб-квартиры.

Тор открыл задние дверцы фургона и вытащил ящик со светошумовыми гранатами, после чего ответил на вызов из штаба.

На место прибыла вторая команда.

Бойцы неслышно поднялись, надели балаклавы и каски. На кожаных ремнях беззвучно покачивались автоматы.

Тор и его группа по крутому склону стали спускаться к воде, так, чтобы между бойцами было около четырех метров.

Дорогу усыпали хвоя и шишки. Вода в канаве замерзла, температура за сутки упала градусов на десять.

У Тора из головы не шел долговязый комиссар, его серьезный голос, финский акцент.

Большинство из тех, кто видел их подразделение, оставались под впечатлением, но Йона Линна видел только слабость бойцов и, кажется, тревожился за них.

Это рассердило Тора.

А он обычно не поддавался на провокации.

В подростковой попытке казаться мужественным и взрослым он ответил, что они уже простились со своими родными.

Хотя отлично знал, что ни он сам, ни бойцы его группы не готовы умирать.

Они гнали любые мысли о смерти и твердили себе, что идут на риск ради того, чтобы людям стало безопаснее жить.

Тор подумал о записи с коротким прощанием. Подготовиться к записи бойцам помогли уже существующие образцы. Ситуация была далека от нормальной, и Тор говорил “пока!” матери и жене Лизе довольно напряженным голосом.

Он помнил, что, обращаясь к Лизе, смотрел в камеру. Говорил по-мужски неспешно, несколько раз повторил, что любит ее и попросил прощения за то, что ее разочаровал.

Слезы прорвались, лишь когда он заговорил, обращаясь к дочери. Совершенно неожиданно перед ним разверзлась пропасть. Тиндра еще слишком мала, чтобы понять. Тор мог лишь попытаться объяснить ей, кто он такой. Когда дочка подрастет, она хотя бы будет помнить его.

Группа добралась до перекрестка трех дорог и свернула направо. Ландшафт сделался плоским. Всего через триста метров лес расступился, открывая поляну с разбросанными по ней домиками.

Земля, покрытая камешками и пожухлой травой, спускалась к неспокойной воде.

Тор держал палец на скобе автомата.

Он сделал группе знак рассеяться и прошел мимо ржавой емкости для дизеля, водруженной на легкобетонный блок.

В одном из домов, принадлежавших фирме “Хультстрём”, залаяла собака, но полицейский пес, трусивший у ноги Тора, никак не отреагировал, даже ухом не повел.