Ее терпения хватило до Форт-Уэрта. Почти всю дорогу Питер озабоченно и деловито обсуждал с Дэниелом вопросы бизнеса, и Дженис уже дала себе обещание — понять и эту грань характера своего мужа. Но когда он отправил жену в гостиницу вместе с Дэниелом и Монтей-нами, а сам остался еще раз детально продумывать план дальнейших действий, ее снисходительное терпение стало иссякать.

Портье, поглаживая темные усы, с удивлением наблюдал за тем, как Дэниела отвлекала неряшливого вида женщина. Дженис понимала, что выглядит белой вороной в этом фешенебельном отеле, и чувствовала, с каким пренебрежением смотрел безупречно одетый клерк на ее износившийся в дороге костюм, но сейчас ее меньше всего это волновало.

— Дэниел, ты не мог бы устроить Бетси вместе с Эви? Мне с Питером… нам надо побыть вдвоем.

Конечно, ей полагалось смутиться и покраснеть, высказывая подобную просьбу, но если Дженис на что-то решилась, то все остальное уже было не важно. Тем более Дэниел — старый друг и должен понять.

Он даже не усмехнулся, просто понимающе кивнул и сказал;

— Если кто и имеет влияние на Питера, так это ты, миссис Дженис. Меня всегда выводило из себя стремление людей к жертвам. А он почему-то решил, что должен пойти на жертву, чтобы сделать тебя счастливой.

Дженис, не глядя на Дэниела, мрачно ответила:

— Мне кажется, этот человек плохо понимает женщин.

Вот когда Дэниел усмехнулся.

— Это уж точно! Он теряет всякий здравый смысл, когда дело касается женщин. Но ты, как учительница, могла бы преподать ему урок. Я на это рассчитываю.

Только поздно вечером Питер пришел в гостиницу. Благодаря стараниям его брата Бетси уже удачно поселилась у Монтейнов, Дэниел куда-то ушел, а Дженис — впервые в своей жизни — блаженно нежилась в ванне с мыльной пеной.

Он осторожно закрыл за собой дверь и прислонился к ней, чтобы не упасть при виде Дженис. Он всегда знал, что его жена красивая женщина, но только сейчас, увидев золотые волосы, подобранные кверху, атласную шею и плечи, соблазнительно пылавшие от горячего пара, Питер вдруг понял, что даже не подозревал о том, как невероятно привлекательна Дженис. Она потянулась за мылом, и пена дразняще приоткрыла ее высокую грудь.

Заметив наконец Питера, Дженис одарила мужа такой обольстительной улыбкой, что пальцы его мгновенно взлетели к пуговицам на рубашке. Минуту назад он чувствовал себя усталым и измотанным как черт, но сейчас снова был бодрым. Совершенно голый, он подошел к ванне. Дженис лишь приглушенно вскрикнула, но не стала сопротивляться, когда Питер поднял ее из воды, а сам устроился в ванне, притянув ее к себе. Вода выплеснулась через края, но он не обратил на это внимания.

— Питер…

Он не знал, что Дженис хотела сказать, но остановил ее слова поцелуем. Этот обжигающий поцелуй раскалил его, как будто он сидел в кипятке.

Ему надо было сказать так много, но он только целовал Дженис, пока она не начала задыхаться от страсти. Она испустила восторженный крик, от которого Питер совершенно потерял голову, и, застонав от счастья, он последовал за ее ритмом, погружаясь в нее все глубже, все глубже, пока от их, неистовых движений в ванне не поднялась маленькая буря. К тому времени, когда они достигли наслаждения, на полу было воды больше, чем в ванне, и кто-то возмущенно колотил в дверь номера.

Питер чмокнул жену в раскрасневшуюся щеку и лишь потом вылез из ванны и обмотался полотенцем, чтобы прогнать непрошеного гостя. Он успокоил управляющего отелем и вернулся в комнату, где Дженис уже насухо вытерлась полотенцем и теперь натягивала на себя длинную ночную рубашку. Питер выхватил у нее сорочку и зашвырнул в дальний угол.

— Я должен наверстать упущенное, — пробормотал он, когда она попыталась возмутиться.

Подняв Дженис на руки, Питер понес ее в кровать.

— Сначала поговорим, — холодно заявила она.

Питер даже не потрудился как следует вытереться и упал на постель, не выпуская Дженис из объятий.

— Мы можем поговорить когда угодно. Нам с тобой не так часто выпадают минуты уединения, чтобы заняться тем, чего я так хочу.

— Скажи хотя бы, куда ты меня везешь. Я имею право знать, где мы будем жить. — Она выдернула у мужа простыню и натянула ее на себя.

— Везу обратно в Минерал-Спрингс, где у тебя есть друзья. Я тебе построю там новый дом и куплю новый велосипед. Ты же сказала, что не хочешь возвращаться в Огайо.

Питер снова стащил с нее простыню и наполнил ладони ее восхитительно пахнущей грудью.

Но Дженис не собиралась сдаваться и заставила мужа посмотреть ей в лицо.

— И как же ты заработаешь деньги на все эти чудесные вещи?

— Так же, как и всегда, — собственным трудом. Несмотря на то, что ты видела, я способен содержать жену.

Питер потянулся губами к ее уху. Но Дженис попыталась оттолкнуть его от себя.

— Я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях. Только скажи мне, как и где ты собираешься работать.

Начиная сердиться на отказ принимать его ласки, Питер приподнялся и посмотрел на жену:

— Какая разница? Главное, что я буду тебя обеспечивать, как обещал.

Дженис попыталась выкарабкаться из-под него, но запуталась в его ногах, простынях и одеялах и тоже сердито взглянула на Питера:

— Я твоя жена, тупоголовый болван! Не воображай, будто я какая-нибудь твоя работница, не достойная знать секреты фирмы!

Волосы рассыпались по ее плечам и груди. Он влюбился в эти волосы сразу, как только впервые увидел их. Питер сел на колени, взял в руки пышные золотые локоны и заставил себя сказать то, что готов был за любые деньги отложить на потом:

— Я вернусь в Огайо и буду помогать Дэниелу управлять корпорацией. Там я буду зарабатывать хорошие деньги, и мы очень скоро выберемся из долгов.

В гневе Дженис уперлась руками в его грудь и столкнула с кровати. Как и много недель назад, Питер повалился на пол с громким стуком подпиленного дерева.

— Кем это ты себя возомнил, черт возьми? — гневно вопрошала над ним Дженис.

Она сидела на коленях голая, ее длинные волосы разметались по спине и плечам — ни дать ни взять грозная валькирия!

Питер лежал на спине, глядя на нее с пола больше удивленно, чем рассерженно.

— Это супружеская жизнь, а не бизнес! — И она швырнула в него подушку.

— Я привык выполнять свои обещания, черт возьми! — выкрикнул он в ответ. — Я обещал сделать тебя счастливой и позаботиться о тебе, и я сдержу свое слово! У меня нет ранчо, и я не могу содержать тебя здесь, не работая. Поэтому я буду добывать деньги тем единственным способом, который мне знаком.

Вскочив на ноги, он выхватил у нее вторую подушку, которую она собиралась в него метнуть.