- Это романтическая и одновременно трагическая часть моего рассказа, - торжественно произнес сыщик. - Кристофер Марло, он же Константин Марченко, актер театра «Неоглобус», придумал… свою смерть! Вернее, он не стал ничего сочинять, а просто взял за основу подлинную загадочную гибель во цвете лет блестящего драматурга и секретного агента королевы Елизаветы и перенес ее на себя. Здесь кроется следующая подсказка: агент Марло, агент Денис Матвеев, агент…

Доктор Адамов насупился и побагровел.

- Опустим дальнейшие имена, - понял его состояние Всеслав. - Агенты! Меня должно было зацепить это слово, заставить мыслить в определенном направлении. Увы! Я поздно спохватился.

- Зачем Костя притворялся, болтал всякую чушь? - спросила Ева. - С какой целью?

- Его попросили! Посулили большую сумму денег. Он собирал средства на операцию сестры, брался за любую работу. А тут ему и напрягаться особо не пришлось - профессионально, используя свои актерские способности, разыграть доверчивую дамочку не составляло для Марченко труда. Он наверняка даже не задавался вопросом - с какой стати незнакомый человек готов выложить такие деньги за банальный розыгрыш? У богатых свои причуды! Константин же был мастером подобных штучек. Он играл с упоением, вдохновенно. Заказчик надоумил его насчет точки пересечения времен и показал сей «бермудский тупичок». Ради этого все затевалось! Марченко легко «повелся», он попал в плен собственного воображения. Это место влекло его, завораживало. Вероятно, он приписывал ему необыкновенные свойства - какие-нибудь особые магнитные поля, виток энергетической спирали…

- Геопатогенные зоны существуют, это не вымысел, - заметила Ева. - В том числе и в больших городах.

Никто ей не возразил.

- Возможно, - согласился Всеслав. - В общем, актер не удержался и показал «бермудский тупичок» Лейле Садыковой. Видимо, хотел покрасоваться перед девушкой, показать свою неординарность. Я должен быть ему безмерно благодарен за это! Будь он поскромнее, я бы не смог спасти Еву.

- Я запутался, - признался доктор Адамов.

Кристина тоже потеряла нить рассказа и слушала вполуха, переключившись на свои собственные проблемы. Смирнов не стремился объяснить суть дела каждому из присутствующих - он говорил, они спрашивали, и он снова говорил. Крюкова и Адамовых интересовали разные вещи, они сами выбирали из его повествования необходимые им зерна истины. Пожалуй, только до Евы он хотел донести все подробности, все тонкости своего расследования.

- То, что разворачивалось передо мной по воле и замыслу преступника, служило ширмой, за которой он прятался, - сказал сыщик. - Неудивительно, что вы запутались. Я сам блуждал, как в густом тумане, тыкаясь в разные стороны и набивая шишки. Задача казалась неразрешимой, пока я не почувствовал присутствие скрытого игрока. Я слышал о нем, угадывал его, но он постоянно находился за занавесом. Он имел много лиц: человек, который помог доктору Адамову в обмен на будущие услуги уладить ситуацию со смертью первой жены; тот, кто говорил с ним в подсобке; тот, кто предложил Марченко работу; тот, о котором шепнул мне профессор Шкляров. Тот, кто порекомендовал профессору дать Льву Назаровичу мой телефон.

- Выходит, Шкляров знал… Вадима? - спросил Адамов. - Почему же… Ах, вот оно что! Через него этот Вадим и познакомился со мной. Боже! Я не ожидал от профессора…

- У него были те же причины помалкивать, что и у вас! - перебил его Смирнов. - Он тоже вынужден был подчиняться.

- Понимаю… Да, конечно.

- Я продолжу, с вашего разрешения, - улыбнулся сыщик. - Марченко не предвидел исхода своего розыгрыша. По поручению заказчика он познакомился с Евой, увлек ее романтической и слегка зловещей легендой. Она пыталась обсудить это со мной, но я отмахивался. Я ничего не воспринял всерьез, и на это рассчитывал наш «затейник». Чем более вычурные, фантастические небылицы плел так называемый Кристофер Марло, тем менее я был склонен верить словам Евы. Я смеялся! Я оттолкнул ее, продемонстрировал дремучее невежество и самое подлое равнодушие. И она замкнулась, перестала делиться со мной своими мыслями, переживаниями. Она не сказала мне самого главного - о «бермудском тупичке». Ей кто-то звонил, пугал, но я и этому не придал значения. Марло нашел ее уязвимое место, сыграл на ее чувствительной струнке - жалости. А возможно, ему подсказали. Он болтал о предчувствии скорой смерти, но понятия не имел, как все обернется. Он попросил Еву в случае его гибели прийти в тупичок, точку пересечения времен, где дух Марло объявит имя убийцы. Он воспользовался ее добротой, отзывчивостью и ранимостью. После моих насмешек Ева решила не беспокоить меня своими «глупостями». Автор и режиссер-постановщик сей пьесы в английском стиле рассчитал верно: чем невероятнее будут выдумки Марченко, тем скорее взаимное доверие и понимание между мной и Евой разрушится. Он хорошо изучил ее характер.

Я подыграл ему, сам того не желая. Марченко тем временем стремительно приближал миг своей гибели. «Затейник» не мог оставить его в живых по нескольким причинам: актер видел его в лицо; он брал для него напрокат костюмы в театре; он должен был сыграть последний акт правдоподобно - то есть умереть по-настоящему, а не в шутку. Чтобы Ева на третий день, как и просил будущий покойник, пришла-таки на беседу с его многострадальным духом!

- Я так и сделала, - простонала Ева. Слезы побежали по ее лицу. - Я попалась на его удочку, как безмозглый карась!

- Тайна убийства Марло-Марченко раскрылась передо мной, когда я понял замысел убийцы. В баре «Попугай» и на прилегающей к нему территории шла к завершению трагедия «агента королевы Елизаветы». Как и в шестнадцатом веке, в дептфордской гостинице, Костя-Кристофер затеял ссору с приятелями из-за счета, выскочил на улицу… и должен был либо поймать такси и скрыться, либо исчезнуть на три дня каким-то иным способом - для достоверности. Подробностей мы уже не узнаем. Но «затейник» осуществлял собственный план. Он уже поджидал Марченко, притаившись в укромном уголке недалеко от бара «Попугай», и, когда актер выбежал, окликнул его. Константин, ничего не опасаясь, подошел к заказчику… и получил удар ножом в лоб над бровью. Совсем как тогда, в предместье Лондона. Убийца поспешно обыскал карманы убитого и забрал записную книжку, в которой могли оказаться какие-нибудь лишние пометки. Ясно, что записная книжка не могла заинтересовать случайного бандита-грабителя. Все произошло быстро, и выскочившие вслед за Марченко Гиви и Саша застали уже труп.

Как же после такого события Ева могла усомниться в предчувствиях Кристофера Марло, о которых он трубил ей денно и нощно? Как могла не откликнуться на его предсмертную мольбу? Ведь последняя воля покойного - закон! Ясно, что она решилась идти в условленное место, причем в тайне от меня. Я бы все испортил! Или не отпустил бы ее вовсе, или высмеял бы, или… вздумал бы отправиться следом и спугнуть бесплотный дух убиенного.

- Ну и дура же я! - сквозь слезы воскликнула Ева. - Дура! Дура…

- Дорогая, ты честно исполнила свой долг, - серьезно возразил Смирнов. - Прямо или косвенно, но Марло таки свел тебя с убийцей! Ты способствовала его поимке!