и увидела, что кто-то сидит на краю шезлонга, упершись локтями в колени.

Глаза из расплавленного льда и полированной стали смотрели на меня.

Мое сердце замерло, а затем наполнилось отчаянным гулом.

— Мне было пятнадцать, — сказал он.

Меня охватило смущение, но потом я поняла, о чем он говорит. Как он потерял девственность.

— К тому времени я уже несколько месяцев сидел в Бутырке. Я был замешан в убийстве, но поверь мне, они это чертовски заслужили, malyshka. (прим.пер: Малышка)

Я видела, как он убил человека за то, что тот его раздражал, но, судя по жару его тона, я ему поверила.

— Они могли осудить меня только по одному делу, а я был несовершеннолетним, поэтому легко отделался пятью годами. Ронан был на год младше и получил только четыре года. Но он справлялся с тюрьмой лучше, чем я. — его взгляд стал мрачным. — Я чертовски ненавидел это место.

Я подплыла к краю бассейна и взялась за выступ, вода капала с моих ресниц.

— Самое большое солнце, которое я получал в некоторые дни, это несколько лучей света через вентиляционное окно. Душ мы принимали только три раза в неделю. И даже тогда приходилось бороться за любое предоставленное мыло.

Мне вдруг стало все равно, сколько он моет мне голову.

— Одна из медсестер исправительного учреждения заметила, что я прочитал все книги на полке. Она стала приносить мне новые каждую неделю. Привлечь внимание дам... это положило начало дерьму с другими мужчинами. Многие из них относились ко мне настороженно. Называли меня kholodnyye glaza (прим.пер: Холодные глаза). Говорили, что в моих глазах чего-то не хватает.

Теперь я знала, что его худшие дни были еще до того, как он попал в тюрьму.

— Обычно они оставляли меня в покое, но однажды кто-то набрался наглости и вырвал все страницы из одной из моих книг. Книги были единственной вещью, удерживающие меня в здравом уме в этом месте, единственной вещью с небольшим количеством порядка. Я увидел красное. Избил до потери сознания. Я бы убил его, если бы кто-то не оттащил меня от него. Помню, как смотрел на себя, покрытого его и моей кровью из пореза на руке, — он горько рассмеялся. — И все ради чертовой книги. Тогда-то я и пообещал себе, что уеду. Я собирался построить свою жизнь где-нибудь подальше от этой тюрьмы, где никто не посмеет прикоснуться к моему дерьму. С этого момента я все спланировал, — его глаза встретились с моими. — Вплоть до того типа девушки, на которой я бы женился.

Я сглотнула, зная, что я не та, кого он себе представлял.

— Оглядываясь назад, я понимаю, что из-за драки начался бунт. Это место всегда было хаотичным беспорядком в моей голове, который я даже не замечал в то время. Я брал книгу и страницы, занятый тем, как рассказать медсестре о том, что случилось, и боясь, что она не принесет мне больше. Я не знал ее имени. Даже не могу сказать, какого цвета у нее были волосы, malyshka (прим.пер: Малышка). Вот как мало я на нее смотрел.

Тот факт, что он всегда замечал, когда я меняла цвет волос, теперь казался гораздо более важным. Тяжесть сдавила мне грудь.

— Я вернул ей книгу. И она зашила мне руку. Ее рука слегка дрожала. Мне показалось, что она нервничает, оставаясь со мной наедине — из-за беспорядков у дверей не было охраны. Но вскоре я понял, что это не так, когда она положила руку на мой член.

Мое дыхание замедлилось, сердце хотело остановить его, а мозг требовал продолжения.

— Она наклонилась, чтобы поцеловать меня, но я отвернулся. Я был уверен, что после этого ей станет неинтересно. Но это, казалось, не повлияло на ее. — он провел рукой по подбородку. — Я не пользовался с ней презервативом, malyshka (прим.пер: Малышка). И даже не могу сказать, что она была единственной. Несколько дней спустя, когда один из охранников проводил меня в медпункт, втолкнул в палату и закрыл дверь, она была не одна. Еще одна девушка была с ней...

— Ладно, я достаточно услышала.

Только этому мужчине предложили бы секс втроем в тюрьме в пятнадцать. Мне хотелось вырвать у этих девушек волосы. Должно быть, они были значительно старше его.

— Я чист, Джианна. Я покажу тебе анализы, если ты хочешь увидеть их. Что касается детей, то, насколько мне известно, у меня их нет.

Я была слегка ошеломлена тем, чем он поделился со мной, хотя и знала, что он все еще что-то скрывает. Не это он скрывал от меня два дня назад. Он просто предлагал оливковую ветвь. Я не верила, что у меня хватит сил потребовать от него большего прямо сейчас, не с этим немного отчаянным взглядом в его глазах, умоляющим меня принять то, что он мне говорил. Я знала, что он ненавидит копаться в своем прошлом. Это было грязно, и он любил, чтобы все его вещи были аккуратно выстроены в ряд. И он глубоко проник в меня.

Я выбралась из бассейна, вода стекала по моей коже, когда я подошла и встала между его ног. Я запустила руку ему в волосы, и из его горла вырвался низкий грубый звук. Он схватил меня за бедра, притянул ближе и прижался лицом к моему животу.

— Блядь, я скучал по тебе, malyshka. (прим.пер: Малышка)

Вода стекала с моего тела, пропитывая его костюм. Мое горло сжалось, когда тепло и облегчение слились в моей груди.

— Прости, что заставил тебя уйти.

— Никогда больше так не делай.

— Не буду.

Он схватил меня сзади за бедра, приподнимая, чтобы оседлать. Это сблизило наши лица.

Я наклонилась ближе, пока наши губы не оказались на волосок друг от друга.

— Почему ты целуешь меня?

Я вздохнула ему в рот, когда он поцеловал меня со сладким притяжением.

— Потому что ты единственная девушка, которая когда-либо соблазняла меня. — его губы коснулись моих. — Потому что ты любишь это. — последнее слово было мягким, с собственническим укусом. — Потому что каждая частичка тебя моя.

Глава 34

Кристиан

Я просчитался.

Я не мог сказать, что это случалось часто, но ошибка была вопиюще очевидна в лосьонах, средствах для волос и духах, которые были разбросаны по стойке в ванной. Было похоже на салон красоты.