— Эрл, ты собираешься силой освободить нескольких заключенных из тюрьмы? — сказал Сэм. — Я правильно тебя понял?

— Не совсем, мистер Сэм. Я собираюсь освободить не просто нескольких заключенных. Я собираюсь освободить всех. Я собираюсь стереть колонию с лица земли. Когда утром над Фивами взойдет солнце, от Фив не останется и следа. Никакого следа. Абсолютно никакого. Я войду туда, перестреляю всех, кто окажет сопротивление, освобожу заключенных, подожгу постройки и взорву плотину, чтобы похоронить всю колонию под двадцатью футами черной воды. Не останется ничего. Все исчезнет, будет уничтожено, стерто с лица земли, как это произошло с Содомом и Гоморрой из Священного Писания. Все будет кончено. Не могу сказать, что произойдет дальше. Знаю только одно: все будет по-другому. Хочется верить, что лучше.

— Эрл, то, что ты предлагаешь, — это вооруженное восстание. Это может разжечь на Юге пожар расовой войны.

— Нет, сэр. Все произойдет так быстро и решительно, что ничего не останется. Все следы будут погребены под водой и илом. Немногие уцелевшие свидетели не смогут дать никакого «рационального» объяснения случившемуся. А власти штата не захотят привлекать лишнего внимания к Фивам. Совсем не захотят. Им не нужно, чтобы кто-то посторонний копался в том, что происходило в Фивах. Самым мудрым решением будет навеки оставить Фивы на дне реки, забыть о том, что колония вообще существовала.

— Господи Иисусе, Эрл! — ахнул Сэм.

— Я же предупреждал, что не хочу вашего участия.

— Строя заговор с целью вооруженного нападения, мы уже совершили уголовное преступление, — заметил Сэм.

— Пусть будет так, — согласился Эрл.

Сэм молча покачал головой.

Эрл сказал:

— Мистер Сэм, когда на вас надвигались немецкие танки, вы взывали к прессе? Созывали присяжных? Подавали судебный иск? Что вы сделали?

— Я рассчитал дальность до цели и скорость ветра. Насколько я помню, мой дальномер показал две тысячи девятьсот пятьдесят метров, а скорость западного ветра превышала десять миль в час — такой ветер в артиллерии называют сильным. Мы уже пристрелялись на дистанцию две тысячи метров, поэтому я повернул регулировку вертикального угла наводки на семьдесят три деления, затем сместил горизонтальный угол наводки вправо на пятнадцать делений, делая поправку на ветер. Сначала дал один пристрелочный залп, проверяя свои расчеты, после чего открыл беглый огонь фугасными снарядами. За считанные минуты мы уничтожили все танки, — заключил Сэм. — Другого выхода у нас не было. Но тогда наше государство находилось в состоянии войны.

— Сейчас можно сказать то же самое, — подхватил Эрл. — Мы находимся в состоянии войны. Конечно, можно поджать хвост, забыть обо всем и вернуться к спокойной жизни. А тот кошмар, который творится в Фивах, будет продолжаться и продолжаться долгие годы. Тамошние порядки нельзя подправить. Нельзя изменить. Нельзя перестроить. Нельзя сделать их лучше и гуманнее. Существуют лишь два варианта. Первый — ждать, когда все изменится само собой, но в этом случае придется ждать, когда переменится весь мир, что может произойти завтра, или в следующем году, или в следующем столетии, или вообще никогда. И все это время город мертвых под водой будет становиться все более многолюдным, «дом порки» — более кровавым, из «дома криков» будут слышаться все более громкие крики. А худшими будем мы сами, потому что нам было обо всем известно, но мы палец о палец не ударили, черт побери. И второй вариант — стереть Фивы с лица земли. Если мыслить реально, существуют только эти два варианта.

— Вы собираетесь переправить свой отряд вверх по реке? — спросил мистер Тругуд. — Или через лес? Мне кажется, в обоих случаях вас без труда обнаружат и нападение не будет внезапным. Однако, имея в распоряжении лишь семерых человек, вам обязательно будет необходима внезапность. Я не представляю себе...

— Я смогу обеспечить внезапность. Я знаю один способ. Еще никто не додумывался до чего-либо подобного.

Он посвятил Сэма и мистера Тругуда в свой план.

— Когда? — спросил Тругуд.

— Сейчас со дня на день будет новолуние. Я хочу сделать все в следующее новолуние. Все должно быть сделано быстро, с участием хороших людей. Если я без промедления отправлюсь в путь и применю весь свой дар красноречия, мне удастся все устроить достаточно быстро.

Выслушав его, Сэм пришел к выводу, что этот план осуществим.

— Эрл, я вижу, ты настроен очень решительно.

— Да, мистер Сэм.

— А если я отвечу «нет» и скажу, что должен выдать тебя властям?

— Делайте то, что вы считаете нужным, а я буду делать то, что считаю нужным я.

— Ваш друг сможет осуществить задуманное? — обратился к Сэму Тругуд.

— Мистер Тругуд, если Эрл говорит, что может, значит, он действительно может, — ответил тот.

— Мистер Сэм, вы с нами?

Сэм ответил не сразу. Наконец он определился с тем, что должен сказать. Первыми же своими словами Сэм показал, что он остается служителем закона.

— Я не могу пойти против закона, — сказал он. — Но вы утверждаете, что не пойдете против высшего закона.

— Вы совершенно правы, сэр.

— Ну хорошо. В таком случае мне остается сказать следующее: Эрл, я не могу принять решение за один вечер. Я знаю, что ты должен начать подготовку. Ты займешься этим независимо от того, что я скажу. Поэтому я буду обдумывать, изучать, пытаться проникнуть в эту тайну, замкнусь в ее гносеологии. Прошу простить за высокопарные слова, однако именно таким путем я должен пойти. Если я приду к заключению, что не смогу поддержать тебя, Эрл, можешь быть уверен: я сам скажу тебе об этом. Если дело дойдет до этого, я обращусь к властям. Возможно, я окажусь в ситуации, когда у меня, по моему разумению, не останется выбора. Однако я честно предупрежу тебя об этом, глядя глаза в глаза.

— Что ж, достаточно справедливо, — заметил Эрл.

— А пока, надеюсь, ты простишь меня, если я не буду оттачивать мастерство владения огнестрельным оружием. Как я уже сказал, я обязательно разузнаю что-нибудь еще о Фивах. Я уже начал эту работу и, верный своему решению, буду ее продолжать. Это тоже достаточно справедливо?

— Достаточно справедливо, — подтвердил Эрл.

— Мне бы хотелось, чтобы вы с чистым сердцем присоединились к нам, — подвел итог Дейвис Тругуд. — Однако я с уважением отношусь к вашей искренности. Что касается меня, я знаю, что мне делать. Моя сторона финансовая. Нельзя вести войну без денег.

Стояла прохладная тишина последних предрассветных минут, и в этой серой мгле, которая только начинала светлеть на востоке, Эрл сидел за столиком на огневом рубеже стрельбища, наслаждаясь сигаретой. Он пришел рано, но он и собирался прийти рано.

Вокруг возвышались величественные горы штата Айдахо, однако Эрлу они до сих пор не были видны. Наконец в полной тишине послышался шум приближающегося автомобиля, который взбирался вверх по усыпанной шлаком дороге к стрельбищу.