Я опустил голову на руки.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – собственный голос эхом отразился от стен. – Что, черт возьми, ты делал?

Тогда это казалось правильным. Боль была свежей и настоящей. Я терял Уиллоу, смотрел, как она выскальзывает из моих рук на премьере «Гамлета», и чувствовал, что кто-то снова и снова стреляет мне в сердце. После жизни, полной несчастий, я, наконец, нашел что-то хорошее и идеальное, и оно распалось на части. Я не смог остановить этот процесс. Поэтому я сделал единственное, что умел.

Убрался оттуда ко всем чертям и не оглядывался.

Первые месяцы были подобны агонии, но с каждым днем в стене между мной и старой жизнью и всеми в ней – Марти, Брендой, Бенни, Уиллоу – появлялось все больше кирпичей. И наконец, стена поднялась на километры толщиной в года. Я приезжал в Хармони только на похороны отца. Я оставался там, только чтобы увидеть, как его положат рядом с мамой, а затем снова уехал за стену.

Теперь она рассыпалась в песок.

«Еще не слишком поздно», – всегда говорил Марти. Но что, если это так? Что, если с ней произошло что-то ужасное?

Я открыл ноутбук и вбил имя Уиллоу Холлоуэй в «Гугл».

И вот она. Сразу же сверху страницы. Моя девочка.

Чертовы слезы жгли глаза. Отзыв из «Трибуны Хармони» на «Кукольный дом», поставленный, конечно же, в ОТХ.

Уиллоу Холлоуэй (20) великолепно исполняет роль Норы. Нежная, почти хрупкая молодая женщина стоически справляется с патриархальными устоями ибсеновской Дании 1870-х.

– Дания, – хрипло пробормотал я, а надежда, гордость и любовь вспыхнули в груди. – Мы не уехали из Дании, не так ли, малышка?

В последнем акте пьесы выразительное лицо мисс Холлоуэй передает перерождение Норы Торвальд. Не дочери, жены или молодой матери, а женщины, человека. Поразительно смотреть на это изменение, доказывающее, что дебютное выступление в «Гамлете» три года назад не было простым везением.

В конце статьи размещалась фотография Уиллоу в платье с высоким воротником, словно душащим ее. Она улыбалась Лену Хостетлеру, который играет ее мужа Хельмера. Эта улыбка казалась милой и пассивной, но в глазах горел огонь. Она все еще сражалась.

Я тяжело сглотнул и захлопнул ноутбук.

– Ну вот, Пирс. Теперь ты знаешь, где она, – произнес я. – Она вернулась домой.

Я вышел из кабинета и упал на пустую королевского размера кровать. Ни одна женщина не лежала на этом роскошном предмете искусства. Когда я только приехал в Лос-Анджелес, я пытался ходить на свидания. Забыть Уиллоу и потеряться в ком-то другом. Но я сидел напротив прекрасной кандидатки и ничего не чувствовал. Ни желания. Ни интереса. Ни даже простой похоти.

«Я так сильно скучаю по ней. Я так сильно люблю ее».

В субботу последний спектакль «Кукольного дома». Я попытался побороть желание прыгнуть на следующий же самолет. Попытался игнорировать шанс оказаться в одной комнате рядом с Уиллоу. Чувство самосохранения и не знаю, что еще, все же удерживало меня. Здесь моя жизнь была пустой. Но если я вернусь в Хармони, будет ли нам что еще спасать?

«Она прекратила наши отношения сама, – напомнил я себе. – Она вычеркнула тебя из своей жизни и не сказала почему». Ни просьбы о помощи, ни второго шанса. Никакого сопротивления бредовым идеям ее отца. Она выбрала его.

Я тысячу раз прокручивал нашу последнюю сцену на премьере «Гамлета» в своей голове. Несмотря на боль и гнев, вызванные воспоминаниями, разрывающее сердце, мучительное выражение лица Уиллоу не менялось. Тем вечером я ослеп из-за своей боли и не видел этого. Но и она умирала внутри. Потому что любила меня.

«Сначала была любовь».

– Черт… – я провел руками по лицу, потом сел, вскочил и поспешил в кабинет.

Теперь, когда я знал, где она, желание увидеть ее превратилось в жуткий голод. Простая правда состояла в том, что я умру с голода без нее.

Может, она ненавидит меня или, хуже, станет игнорировать, но…

«В любом случае я увижу ее игру. И все. Начну с этого и посмотрю, что произойдет».

Я набрал Тайлера. Он ответил после второго гудка.

– Что случилось, бро? Передумал насчет вечеринки?

– Нет, старик. Послушай, я уеду из города на несколько дней.

– Ладно, – медленно и осторожно произнес Тайлер. – Когда ты вернешься?

Я закрыл глаза и представил Уиллоу в лабиринте из живой изгороди. За ее спиной садилось солнце, освещая ее волосы, а ее глаза были полны любви ко мне.

– Если все пройдет хорошо? – сказал я. – Никогда.

Казалось, суббота поспешно приближалась. Марти добавил спектакль «Кукольный дом» в четверг вечером в последнюю минуту, чтобы я, Лену и Лоррен, которая играла в пьесе мою лучшую подругу Кристин, могли выступить еще раз. Билеты раскупили за несколько часов. Вечер пятницы тоже был распродан, и пока зал стоя аплодировал нам, я постаралась насладиться этим мгновением и удержать его в памяти. Осталось всего одно выступление.

Днем я пошла в «Скуп», чтобы встретиться с Энджи. Сердце гремело в груди, а радость лилась из меня маленькими взрывами смеха. Я оставила велосипед у ресторана. Мы с Энджи общались и переписывались, но из-за ее напряженного графика в Стэнфорде и постоянных перемещений моего отца мы три года не виделись вживую.

Я открыла дверь кафешки и увидела ее за столиком для двоих, сидящую лицом к двери. Про себя я отметила, что теперь она носит очки, а ее кучерявые волосы чуть короче, кожа чуть бледнее после долгих часов учебы.

Потом я разрыдалась.

Она выскочила из-за столика, обняла меня, и я крепко прижала ее к себе, рыдая на ее плече. Годы разлуки с ней нахлынули на меня, и я едва могла устоять на ногах.

Я отодвинулась, чтобы вытереть слезы и посмотреть на нее. На футболке было написано: «Я соблазню вас своей неловкостью». Я засмеялась, а потом снова расплакалась.

Мы стояли прямо посреди кафе, обнимая друг друга, пока не услышали, как маленькая девочка за соседним столиком спросила:

– Мама, что не так с этими леди?

– Ты слышала, Холлоуэй? – спросила Энджи, наконец отстраняясь и вытирая глаза. – В первый и последний раз кто-то называет меня леди.

Я снова засмеялась, но смех грозил превратиться в слезы. Мы быстро сели за столик, смеясь и держась за руки, и схватили салфетки. А потом нам понадобились дополнительные салфетки.

Я покачала головой, глядя на нее.

– Черт побери, Энджи, я так скучала по тебе.

– Я тоже скучала по тебе, подруга. Так здорово видеть тебя. Встретиться с тобой. Круто выглядишь.

– Спасибо, – сказала я. – Я прошла длинный путь, чтобы выглядеть презентабельно.