– Как ты по правде? Как дела с родителями? – спросила она, готовясь к ответу.

– Странно, – сказала я. – Папа подлизывается. Думаю, после нескольких месяцев в Канаде его глаза открылись и он увидел, в каком я состоянии. Он наконец осознал, какой вред причинил. Он ожидал, что моя боль уйдет. А она не ушла. Я не поборола свои чувства к Айзеку, – я пожала плечами и взглянула на свои руки. – Мне двадцать лет, и я все еще люблю его.

– Ох, милая, – Энджи взяла меня за руку через стол.

– Думаю, это не имеет значения.

Ее темные глаза вспыхнули от гнева.

– Айзек же должен был знать, что тебя заставили с ним порвать, да?

– Наверное, да. Я так и не сказала ему, чем мой отец угрожал. Это было ужасно, настолько неправильно… Я боялась, что это вынудит Айзека остаться в Хармони. Остаться и сражаться за нас и в конце концов все потерять. Его будущее. Я не могла позволить этому произойти. Он бы потом ненавидел меня, – я вздохнула. – Я рада, что он уехал, я просто… думала, что он свяжется со мной в какой-то момент. Думаю, ему было слишком сложно. Он уже и так много потерял.

– Как насчет того, что потеряла ты? – вырвалось у Энджи. Она помогла мне справиться с темными месяцами после того, как отец увез нас из Хармони, и я знала, что все это время она сдерживалась, не говоря об Айзеке. – Так вот оно? – спросила она, стараясь сохранять спокойствие. – Ты прощаешь его. Просто так?

– Все не так просто, – сказала я. – Не «да» и не «нет», все… сложно. Да, мне больно, и я злюсь на него. Но нас заставили сделать то, чего мы не хотели. Теперь мы живем с этим. Он справляется так, как умеет, и я тоже. Наконец. Я добралась обратно. Я вдали от родителей и могу начать все заново.

Энджи покачала головой.

– Три года, Уиллоу.

– Знаю, – сказала я. – Не спорю, что мне больно. Так и есть. Я с каждым днем становлюсь сильнее, но бесполезно говорить, что я не люблю его и не скучаю.

– Кажется, кто-то говорил с моей мамой.

Я засмеялась и огляделась.

– Где Бонни? Разве она к нам не присоединится?

– Она хотела дать нам время побыть вдвоем. Но она придет на спектакль сегодня вечером. Ни за что не пропустит его. Слышала, ты просто рвешь какого-то Ибсена.

– Не знаю, но мне нравится. И спектакль мне помогает. Но боже, хватит уже этой фигни. Как Стэнфорд? Как Нэш?

Мы заказали бургеры и ели, пока Энджи рассказывала мне все подробности. Нэш учился в Пенсильвании. Они с Энджи каким-то образом умудрялись поддерживать отношения на расстоянии, пока она изучала робототехнику и медицину в Стэнфорде.

– Я буду учиться в колледже до восьмидесяти, – сказала она. – У меня останется год настоящей практики до того, как сдохну.

– Но это будет полноценный год.

– Да, конечно. Типа… золотой.

Мы несколько часов болтали и смеялись, и я почувствовала, как еще одна часть меня, разбитая и разбросанная по Северной Америке, вернулась на место.

Мы вышли на улицу и снова обнялись.

– Пока, дорогая, – сказала она. – Увидимся вечером после того, как ты всех сразишь.

Она повернулась, чтобы уйти, но я схватила ее за руку, смаргивая слезы.

– Прежде чем я встретила Айзека, прежде чем прошла прослушивание на «Гамлета», прежде чем я получила все хорошее здесь, у меня была ты. Ты стала первым человеком, прорвавшимся через стены, которые я выстроила вокруг себя после этого дерьма с Ксавьером. И я просто хочу поблагодарить тебя за это.

– Черт, Холлоуэй, – сказала Энджи, вытирая слезы.

– Ты спасла жизнь, МакКензи, понятно? – сказала я. – Ты спасла мою жизнь, черт возьми.

Энджи снова притянула меня к себе.

– Сделай мне одолжение? – попросила она, шмыгая носом.

– Все что угодно.

– Скажешь все это в Стэнфорде? Потому что это спасет меня от тонны дерьма в виде оплаты медицинского обучения.

* * *

Я встретила родителей в фойе ОТХ в шесть пятнадцать. Было неуютно приглашать их в мой маленький коттедж. Теперь я больше не зависела от них и их железная хватка на мне ослабла. Как и мое желание простить.

Они встретили меня в фойе театра слишком широкой улыбкой и громкими разговорами.

– Я так рад, что ты позволила нам устроить вечеринку для труппы после выступления, – сказал отец.

– Это мило с вашей стороны, – ответила я.

– Да, думаю, все пройдет хорошо, – сказала мама. – Отель «Ренессанс» очень красивый. Разве не здорово?

Забавно, как все было здорово в Хармони теперь, по сравнению с тем временем, когда Средний Запад был ниже ее достоинства. И мне сразу же стало жалко их.

– Будет здорово, – сказала я. – Спасибо, что приехали. Мне нужно готовиться. Надеюсь, вам понравится спектакль.

Боже, прозвучало, как запись перед спектаклем.

– Уиллоу, – сказал отец. Казалось, он собирался взять меня за руку. – Я просто хотел, чтобы ты знала, что я горжусь тобой, – добавил он, засунув кулак в карман. – Отзывы были положительными. И ваша работа с мистером Фордом по поддержанию театра как живой истории города очень похвальна.

Он опустил глаза, а затем заставил себя встретиться со мной взглядом.

– Мне важно, чтобы ты поняла, что я горжусь твоими достижениями. И поэтому тебя кое-что ждет на вечеринке. Небольшой сюрприз.

На лице мамы застыло странное выражение, и она толкнула отца, нервно рассмеявшись.

– Давай не портить сюрприз, и не заставляй ее нервничать.

– Да, правда, – сказал отец. – После спектакля. Ни пуха ни пера.

Они ушли в зал до того, как я успела сказать им, что не хочу сюрпризов. Вечеринки и так уже хватит. Я согласилась на нее, потому что труппа заслужила праздник лучше, чем бургеры и картошка фри в «Скупе».

Я пошла за кулисы готовиться к спектаклю: нужно было заняться макияжем, волосами и костюмом. Труппа собралась на сцене для разогрева. Ими руководил Мартин, играющий Крогстада. За занавесом мы слышали, как зрители заходят в зал.

– Пусть аплодируют стоя, – сказал Марти. – Ни пуха ни пера.

– Сделаю все, что смогу.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился и пристально посмотрел на меня.

– Все хорошо?

– Конечно, хорошо, – сказала я, натянуто улыбаясь.

– Нервы перед последним спектаклем?

– Наверное, эта вечеринка, на которой настаивают мои родители, типа смущает меня. Или… не знаю что. Сегодня я ощущаю какую-то странную энергию. Знаешь, как наэлектризованность в воздухе перед ударом молнией? Напряженном и гудящем? – я покачала головой. – Я справлюсь. Это прекрасный опыт, Марти. Спасибо тебе большое. Я не подведу тебя.