– О, я не мог, – заверил он меня поспешно. – Только ночью, когда мне что-то снится. Но не когда я бодрствую, этого не случалось со времен несчастного случая. Может, дело было в том, что стояло ранее утро, так что мой член решил, что я все еще сплю.

Джейми издал низкое шотландское ворчание, выражающее сомнение относительно этой гипотезы, но кивнул, чтобы Дункан продолжал, явно демонстрируя нетерпение.

Как оказалось, Федра заметила перемену.

– Ей было просто жаль меня, – без затей сказал Дункан. – Я это видел. Но она положила на меня руку, очень мягко. Так мягко, – повторил он почти беззвучно.

Он сидел в своей постели и продолжил там сидеть в немом потрясении, в то время как она убрала поднос с едой, а затем, подняв его сорочку, забралась на кровать с подоткнутыми вокруг смуглых бедер юбками и с нежностью и осторожностью поприветствовала его восставшее мужское естество.

– Только раз? – продолжил допрос Джейми. – Или вы продолжили этим заниматься?

Дункан закрыл лицо ладонью, что в данных обстоятельствах выглядело красноречивым признанием.

– И как долго… эээ… продолжалась ваша связь? – осторожней спросила я.

Два месяца, может, три. Но не каждый день, поспешил он добавить – только время от времени. И они были осторожны.

– Я никогда не хотел позорить Ио, – сказал он очень серьезно. – Я и знал, что не должен делать, что делал, – это большой грех, но я не мог удержаться от… – Он прервался и сглотнул. – Это все моя вина, этот грех целиком на мне! О, моя бедная дорогая девочка…

Он замолчал, качая головой, словно старая, печальная, искусанная блохами собака. Мне стало его очень жаль, безотносительно вопросов морали в этой ситуации. Воротник его рубахи был неловко завернут вниз, пряди немытых волос застряли под сюртуком. Я осторожно вытянула их и поправила воротник, но он не обратил внимания.

– Думаешь, она мертва, Дункан? – спросил Джейми тихо, и Дункан побледнел, его кожа стала такой же серой, как его волосы.

– Я не могу заставить себя думать об этом, Mac Dubh, – сказал он, и его глаза наполнились слезами. – И… и все же…

Джейми и я обменялись тяжелыми взглядами. И все же. Федра не взяла с собой денег, когда исчезла. Как могла рабыня уехать далеко, не будучи опознанной, если ее искали и расклеивали листовки с ее изображением, а у нее не было не то что лошади, но вообще ничего, кроме пары кожаных башмаков? Мужчина, пожалуй, еще мог добраться до гор и выжить в лесах, если был силен и умел, но девушка? Горничная?

Кто-то похитил ее, либо она уже мертва.

Никто из нас не хотел произносить это вслух. Джейми глубоко вздохнул и, вытащив из рукава чистый платок, подал его Дункану.

– Я буду молиться за нее, Дункан, где бы она ни была. И за тебя, а харичь, и за тебя.

Дункан кивнул, не поднимая глаз и крепко сжав в пальцах платок. Было ясно, что любая попытка его утешить будет тщетной, поэтому мы просто оставили его одного в его крохотной комнатушке посреди суши, так далеко от моря.

Мы медленно пошли назад, не разговаривая, но держась за руки, ощущая сильную потребность касаться друг друга. Стоял ясный день, но в воздухе чувствовался приближающийся шторм – рваные облака плыли с востока, а порывы ветра трепали мою юбку, словно крутящийся зонтик.

Ветра было меньше на задней террасе, которую прикрывала невысокая стена. Выглядывая с нее наружу, я видела окно, через которое смотрела Федра, когда я нашла ее ночью после барбекю.

– Она сказала мне, что что-то было не так, – сказала я. – В ночь после барбекю в честь Флоры Макдональд. Ее уже тогда что-то беспокоило.

Джейми посмотрел на меня с интересом.

– О, ай? Но она вряд ли имела в виду Дункана? – заметил он.

– Знаю. – Я беспомощно пожала плечами. – Она, кажется, и сама не знала, что именно было не так, только повторяла: «Что-то не так».

Джейми сделал глубокий вдох и затем выдох, качая при этом головой.

– В каком-то смысле я надеюсь, что, что бы это ни было, это имело отношение к ее исчезновению. Потому что, если это не касается ее и Дункана… – Он замолчал, но я без труда закончила его мысль.

– Значит, и твоя тетя ни при чем, – сказала я. – Джейми, ты правда думаешь, что Иокаста могла бы иметь отношение к ее убийству?

Это предположение должно было прозвучать смехотворно, сказанное вот так, вслух. Ужас был в том, что смехотворно это не звучало. Джейми слегка пожал плечами, как он обычно делал, когда ему было неловко, будто сюртук был ему мал.

– Если бы у нее по-прежнему было зрение, я бы точно не стал исключать эту версию. Быть преданной Гектором, которого она и так винила в смерти ее дочерей. И теперь, когда дочери мертвы, Федра, живая и красивая, как постоянное напоминание о нанесенном оскорблении. И снова испытать предательство, теперь уже от Дункана да еще и с дочерью Гектора?

Он потер костяшками место под носом.

– Я думаю, любая женщина с характером… не осталась бы равнодушной.

– Да, – согласилась я, пытаясь представить, что бы думала и ощущала я в подобных обстоятельствах. – Это наверняка. Но убивать… Ведь мы об этом говорим, не так ли? Разве не могла она просто продать девушку?

– Нет, – отозвался он задумчиво. – Она не могла. Мы приняли меры, чтобы сохранить деньги за ней, когда она вышла замуж, но не имущество. Дункан – владелец Риверана и всего, что находится на его землях.

– Включая Федру. – Я ощутила пустоту внутри и последовавшую за ней легкую тошноту.

– Как я и сказал, будь у нее зрение, эта вероятность меня бы нисколько не удивила. Но в нынешних обстоятельствах…

– Улисс, – сказала я уверенно, и он неохотно кивнул. Улисс был не только глазами Иокасты, но и ее руками. Я не думала, что он мог убить девушку по приказу своей хозяйки, но, если, например, Иокаста отравила Федру, Улисс наверняка мог помочь ей избавиться от тела.

Я ощущала странное чувство нереальности происходящего – даже с учетом того, что я знала о семье Маккензи, спокойно обсуждать вероятность того, что пожилая тетушка Джейми могла кого-то убить… и все же… Да, я знала Маккензи.

– Если моя тетушка вообще как-то замешана в этом, – сказал Джейми. – В конце концов, Дункан сказал, что они были осторожны. Может быть, девушку похитили – может, это сделал тот самый мужчина, которого моя тетя помнит из Койгача. Возможно, он решил, что Федра может помочь ему найти золото?

Это была более оптимистичная версия. К тому же она была созвучна с предчувствиями Федры, которые возникли в тот же день, когда появился человек с Койгача.

– Я думаю, единственное, что мы можем сейчас сделать, это помолиться за нее, – сказала я. – Правда, не уверена, что есть святой патрон для похищенных людей.

– Святой Дагоберт, – ответил он быстро, заставив меня посмотреть на него.