Минут через десять она вновь услышала стрекотание мотора. Лодка вынырнула из-под скалы. И Анюта подумала, что Джузеппе даже не пришлось снимать ветровое стекло, что в их положении было весьма нелегко сделать. И приняла это за добрый знак. Возможно, черная полоса в их жизни плавно переходит в светлую? И тут же испугалась: зачем опять загадывает наперед? Разве жизнь не научила ее, что слишком сладкие мечты превращаются затем в череду слишком горьких испытаний…

Лодка причалила к берегу. Галина Ивановна сидела на жестком сиденье с пакетом сока в руках и абсолютно счастливым лицом. Анюта подала ей руку. Хохлушка с трудом выбралась на берег. Лицо ее продолжало сиять, как надраенная пряжка на ремне моряка.

— Анюта, девочка, — произнесла она радостно, — как удачно все получилось. Джузеппе рассказал, как вы нашли эту лодку и доллары. Я думаю, мы должны их немедленно разделить. Все какая-то компенсация того, что мы пережили.

— Мне придется вас огорчить, — подал голос Джузеппе. Он привязал лодку и теперь поднимался к ним с консервами в руках. — Доллары придется оставить здесь. Иначе нас задержат на границе и тут же их конфискуют, если не хуже… У нас ведь нет документов, подтверждающих, что это наши личные деньги.

Лицо у Галины Ивановны вытянулось.

— Но я полагаю, их можно спрятать…

— Бесполезно, — перебила ее Анюта, — нас обыщут с ног до головы. Ведь мы приплывем из государства, где идет война. А когда люди бегут от войны, они уносят с собой деньги и драгоценности. Киргизские пограничники знают это лучше вас.

— Жалко, — скривилась Галина Ивановна, — вряд ли мы сумеем вернуться сюда после войны.

Анюта скептически хмыкнула, но ничего не сказала. Кажется, все возвращается на круги своя: немного отлегло от задницы, и дурные черты характера снова поперли наружу. Она отвернулась от хохлушки. Джузеппе вскрыл банки своим ножом, расставил их на плоском камне и пригласил женщин перекусить. Но позволил съесть совсем немного.

Анюта не наелась. Но она понимала, что избыток пищи может вызвать заворот кишок, и попыталась объяснить это Галине Ивановне.

Та недовольно дернула плечом:

— Опять вы, милочка, вздумали меня поучать.

Что, у меня своей головы нет на плечах? Я знаю свою норму и всегда ем сколько хочу и когда захочу!

И Анюта не выдержала, вспылила:

— Никто вам не запрещает, можете есть сколько душа пожелает, но после не рыдайте и не просите о помощи, когда ваши кишки завьются в узелок. Джузеппе — доктор, и если он говорит — нельзя, значит, нельзя!

Она подумала, что Галина Ивановна по традиции вступит в перепалку, но та испуганно посмотрела на нее: видно, свежи были еще воспоминания о затрещинах Анюты.

— Ладно, девочки, хватит ссориться, — сказал Джузеппе примиряюще и посмотрел на небо. — Скоро полдень, надо поторапливаться.

— Что ты задумал? — строго спросила Анюта.

Джузеппе улыбнулся, но, вместо ответа, спросил ее:

— Ты сумеешь вывести лодку из бухты, если со мной что-нибудь случится?

— На что ты намекаешь? — всполошилась Анюта. — Ты затеваешь какое-то безумие?

Галина Ивановна тоже осуждающе поджала губы.

— Вы не смеете нас покидать. Мы без вас пропадем.

— Я совсем не хочу с вами расставаться, — улыбнулся Джузеппе. — Но мы должны как-то помешать этим негодяям взорвать перемычку, которая удерживает воды Темирхоля. Представляете, Галина Ивановна, сколько погибнет мирного населения? Стариков, женщин, детей…

— Мне плевать, сколько этой черномазой рвани погибнет! — взвилась на дыбы хохлушка. — Они допустили эту войну, так пусть сами и расхлебывают свои проблемы! При чем тут мы? По их милости мы едва не погибли. Они спасают свои шкуры, мы — свои. А на остальное мне плевать.

— Это ваша позиция, Галина Ивановна, и вы имеете полное право ее защищать, — сказал тихо Джузеппе и скривился. — Никто, впрочем, вас не держит.

Мы вам дадим запас продуктов, можете отправляться пешком вокруг озера. Если посчастливится, встретите чабанов или рыбаков, но это маловероятно.

— Анюта, — хохлушка требовательно посмотрела на девушку, — у вас есть ум?

— Я это не отрицаю, — усмехнулась Анюта, — но я остаюсь с Джузеппе. — Она виновато посмотрела на итальянца:

— Только я не знаю, чем смогу тебе помочь. Стрелять я не умею, и лодку никогда не водила.

— Жаль, — вздохнул Джузеппе, — придется как-то выкручиваться.

— Не придется, — произнесла сварливо Галина Ивановна, — я когда-то занималась мотогонками. А у моего мужа был катер. Иногда мне приходилось вставать к штурвалу. Это совсем не хитрое дело.

Если потребуется, я справлюсь. — Она с торжеством глянула на Анюту:

— Мой первый муж был охотником, а второй — военным. Они научили меня стрелять из всех видов оружия. Так что не спешите от меня избавляться, я вам еще пригожусь.

— Никто от вас не избавляется. — Джузеппе поднялся на ноги. — Я вам оставлю автомат на случай непредвиденных обстоятельств.

— Я иду с тобой. — Анюта поднялась следом за ним. — Я чувствую, что тебе будет нужна помощь.

— Хорошо, — неожиданно быстро согласился Джузеппе и посмотрел на Галину Ивановну:

— Вы не побоитесь остаться одна?

Та пожала плечами:

— Нет, я чувствую себя в полной безопасности.

Но вы тоже не рискуйте, не забывайте, что нам надо скорее вырваться отсюда.

— Не забуду, — ответил Джузеппе и пожал ей руку. — Ждите нас, даже если там, — махнул он рукой в сторону скал, — будут твориться Содом и Гоморра. Но если мы не вернемся к ночи, утром выходите на лодке в озеро и идите на север.

— Слушаюсь! — Галина Ивановна приняла автомат и вскинула ладонь к виску. — Боец Казаченко пост приняла.

— Желаю вам спокойной службы, боец Казаченко. — Джузеппе обнял ее, — Если все сложится удачно…

— Не загадывай напрасно! — одернула итальянца Анюта, и они, не оглядываясь, направились к секретному ходу Кузьмича, который через полчаса вывел их снова к турбазе.

— Ты когда-нибудь бывала в Неаполе? — спросил Джузеппе, когда они вновь очутились на берегу.

— В Неаполе? — удивилась Анюта. — При чем здесь Неаполь?

— Там есть вулкан Везувий, — пояснил Джузеппе, — его видно издалека. Думаю, нам пришла пора изобразить маленький Везувий.

— Так ты хочешь разжечь костер? — догадалась Анюта. — Но тогда «беркуты» примчатся сюда…

— И мы постараемся, чтобы они сделали это как можно быстрее.

— Ты с ума сошел! — всплеснула руками Анюта. — С ними невозможно договориться. Ты сам трындел об этом полчаса назад. Они нас не выпустят живыми.