– Опять неправда. У твоей сестры естьпохожие, но без каблука. Хочешь, скажу, в чем дело?

– В чем? – еще сильней побелелаМагда.

– Ты узнала от Наты, что она собираетсяна свидание к Игорю, и замыслила убийство. Оделась, как сестра, у вас естьодинаковые вещи, нацепила сапожки, взяла револьвер… Когда Ната, поговорив сИгорем, нырнула в толпу, которая шла от автобуса, ты выскочила из укрытия ивыстрелила в парня, а потом бросилась в метро, швырнула в урну револьвер,вскочила в поезд и была такова. Ната же, ничего не подозревая, сидела наплатформе, на скамейке, и тут к ней подлетела дежурная по станции. Понятноедело, отчего она вас спутала: одежда идентичная, прическа, цвет волос, заколка,макияж – все совпадает, вот только с сапогами ты просчиталась, у Наты обувь наплоской подошве, а может, ты специально надела на каблуке, Ната-то выше тебя.

– Нет… не так было дело, –прошептала Магда, – дайте мне воды…

– Нет уж, очень ты хитрая. Пойду накухню, а ты убежишь. Говори так.

– Пить…

– Потерпишь.

– Я сейчас потеряю сознание.

– Не беда, очнешься.

Поняв, что во мне нет жалости, Магда забросиланоги на кровать и начала свой рассказ.

Жили-были две сестрички. Одна старшая – Ната,другая младшая, с диковинным именем Магдалена. Впрочем, как сейчас выяснилось,настоящее имя Наты звучало Натали. Не Наталья, не Наталия, а именно так, нафранцузский манер, Натали. Их матери Клаве страшно хотелось, чтобы дочки былине Зинками, Райками, Ленками, а Магдаленой и Натали. Откуда Клава взяла этиимена, непонятно, но, преодолев сопротивление мужа, она записала девочек назападный манер.

Сестрички росли тихими, забитыми и робкими.Юрий, выпив лишку, мигом начинал распускать руки, и Ната с Магдой хорошоусвоили: с отцом спорить нельзя, хуже будет. И еще Клава, считавшая, что состороны супруга ее детям передалась дурная кровь, изо всех сил стараласьвыколотить из дочерей способность к самостоятельным поступкам и выражениюсобственного мнения.

Кое в чем Клава была права, науку генетику онане знала, но справедливо предполагала, что если свекор в свое время убилсоседей и колотил жену, а Юрий два раза сидел на зоне за драку и воровство, тоу девочек могут возникнуть криминальные задатки. Мать переусердствовала, держа дочекпод тотальным контролем. Нату отдали в спортшколу, на не слишком подходящее длядевочки отделение спортивной стрельбы. Но Клава вовсе не хотела, чтобы ее дочьстала олимпийской чемпионкой. Нет, оно, конечно, неплохо, если ребенок подзвуки гимна поднимается на высокую ступень пьедестала, но Клава преследоваладругую цель: Ната, а потом и Магда не должны были иметь свободного времени. Какизвестно, дьявол знает, чем занять пустые руки. Поэтому детства ни у Наты, ни уМагды не было.

Им предписывалось с утра бежать в школу,потом, быстро перекусив, идти на тренировку, затем, еле волоча ноги отусталости, брести домой и усаживаться делать уроки. Никаких прогулок на свежемвоздухе, игр с подругами, болтовни по телефону или просмотра телепередач. ЕслиНата вдруг задерживалась под душем, мать принималась колотить в дверь и орать:

– Чем занимаешься, а? Нечего балдеть,выходи, двоечница.

Последнее замечание, к сожалению, былосправедливым. Ната, а потом и Магда учились плохо, знания не задерживались взапуганных детях. Клава же знала лишь один метод воспитания: крик, переходящийв ор. Она никогда не хвалила девочек, а в любом их поступке видела злой умысел.Еще в семье было плохо с деньгами, и Магде приходилось донашивать за Натойвещи, а старшей сестре они тоже доставались не новыми, Клава работаладомработницей, и хозяева иногда «сбрасывали» ей обноски. Даже на выпускномвечере у Наты не было нового платья.

– Баловство это, – ворчалаКлава, – лучшее украшение девушки чистота. Вот найдете мужей, тогда истанете щеголять, в чем захотите, а пока вас родители содержат, говоритеспасибо за то, что есть.

Клава экономила и на питании: постоянной едойбыла картошка, макароны, гречка. Ни овощей, ни фруктов, ни конфет, нимороженого… Наверное, поэтому девочки получились мелкие, тонкокостные,прозрачно-худые. Ната выглядела десятиклассницей, хотя уже работала маникюршей,а Магдалена в восемнадцать (ее отправили в школу в восемь лет) казаласьтринадцатилетним подростком.

Сестры были очень дружны. По ночам, когдастихали вопли матери, а отец-алкоголик храпел на диване, девочки ложились водну кровать и мечтали.

– Вот умрут Клавка с Юркой, –бормотала Ната, – квартира нам достанется. Эх, заживем лучше всех. Или язамуж выйду, а тебя к себе заберу.

Магда только вздыхала и прижималась к старшейсестре. Когда еще это все случится! Ждать, не дождаться.

Нате, несмотря на то что она закончила курсы иработала, все равно предписывалось являться домой сразу после окончания смены иприниматься за уборку и готовку. Зарплату девушка отдавала матери. Клавапо-прежнему сама занималась гардеробом Наты. Стоит ли упоминать, что у девушкиникогда не было даже новых колготок? Коллеги по работе многозначительнопереглядывались, когда Ната снимала сапоги и влезала в сменную обувь, чащевсего чулки девушки были заштопаны.

Неизвестно, что было бы дальше с Натой, но тутей на жизненном пути попался… Нет, не принц, как это все же иногда случается снесчастными Золушками, не королевич, не Иван-царевич, а Игорь Грачев.

Первая встреча произошла при более чемпрозаических обстоятельствах. Ната выносила мусор и столкнулась возле гаража судивительно красивым парнем, курившим на скамеечке. Девушка влюбиласьмгновенно. Она чуть не выронила ведро, набитое мусором.

– Чего уставилась? – буркнул юноша. –У меня на лбу картина нарисована?

Грубость не смутила Нату, она к ней привыкла.

– Нет, – вымолвила девушка, – аты ждешь кого-то?

– Уже дождался, – вздохнулИгорь, – мастера, Юрия, насчитал такую сумму!

– Это мой папа, – неожиданно сказалаНата. – Хочешь, научу, как сделать так, чтобы он тебе почти задаром ремонтпровернул?

– Да? – мигом заулыбалсяпарень. – А что, есть способ?

– Есть, – улыбнулась в ответ Ната.

– Давай, я тебе ведро помогудотащить, – тут же проявил галантность Игорь.