Бондарович просто не смог удержаться от участия в дискуссии.

– Товарищи и камрады, давайте вернемся к нашим баранам. Мнение Степашина вы слышали. Теперь моя очередь.

– Милости просим, – поощрил его Окунев.

– Я поддерживаю точку зрения капитана Степашина. Бить надо экваториальных астрофагов. Причем выбрать тех, в чьих районах наблюдаются наихудшие метеоусловия. Теперь ваш черед, камрад Грайс.

Я был уверен, что Грайс из вредности будет «голосовать» за полярный вариант. Но я ошибся.

Грайс сделал классическое тевтонское лицо – бесстрастно-возвышенное такое – и сказал:

– Ну раз у нас нет исчерпывающей информации, остается лишь полагаться на удачу. И общие соображения товарища Степашина.

Следующим высказался Корзун, командир авиакрыла «Изумруда».

Я его немного знал, еще по довоенной службе на Лючии. Это был очень смелый и отчаянный человек. Но вне боевой обстановки он страдал от какой-то невероятной, просто-таки подростковой застенчивости. Запинался, бледнел, мямлил…

– А я… товарищи… вот чего подумал… Было бы правильней… значительно правильней даже… по Северному… именно по Северному полюсу работать… Четыре цели… они так компактно расположены… и мы их могли бы атаковать… обоими рейдерами совместно… Ведь это неплохо получилось бы… это отвечает нашей суворовской… да и вашей, товарищи немцы… стратегической аксиоме… я извиняюсь… аксиоме о предельной концентрации сил на одном участке.

Окончив, Корзун вздохнул с неподдельным облегчением. Было ясно, что ему легче совершить три боевых вылета, нежели один раз выступить в качестве оратора.

– Согласен с товарищем Корзуном, – сказал Окунев.

Неожиданно. Оставалось узнать мнение герра Байера.

– Дело в том, коллеги, что неблагоприятные погодные условия в экваториальной зоне Алборза, о которых говорил камрад Бондарович, действительно имеют место. И я не уверен, что кто-то из вас хочет иметь дело с ураганным ветром скоростью до трехсот километров в час и спорадическими песчаными бурями. Одного этого для меня достаточно, чтобы поддержать «полярный вариант».

Бондарович легко смирился с поражением.

– Полюс так полюс… Теперь надо решить, который из двух. Что мы предпочтем – полярный день на севере или непроглядную ночь на юге?

– День вроде бы… Даже аргументировать не буду, просто мне… извините… так кажется, – сказал Корзун.

– Пусть будет день. – Байер чинно огладил свои пушистые седые усы.

– День, – произнес Окунь.

– Ночь! – воскликнул Грайс.

– Я лично за ночь, – это был Бондарович.

Я помалкивал, сличая на карте северную и южную полярные зоны Алборза.

Время суток интересовало меня в последнюю очередь. Я сравнивал местность, высоты, начертание водных бассейнов. В конце-то концов, если сложатся на то обстоятельства, это мне, а не Окуню и не Грайсу, придется промерить все это брюхом. Они – птицы-буревестники. А я – рожденный ползать.

– Для меня удобней Северный полюс, – наконец сказал я. – Там что у нас, день или ночь?

– На севере – день.

– Значит, я – за день.

23 августа 2622 г.

Континент Бахрим

Планета Алборз, система Макран

Итак, астрофагов было четыре.

И как гласила экспертная оценка Бондаровича, уничтожать надо было всех четырех.

На картах мы обозначили их по немецкой кодовой таблице – «Антон», «Берта», «Цезарь» и «Дора».

Все четыре гаденыша (после того, как они получили человеческие имена, я начал воспринимать их менее обезличенно, не как абстрактное зло, а как нечто, что можно и нужно придушить голыми руками!) погрузились в базальтовую плоть Алборза чуть в стороне от геометрического Северного полюса планеты. Вероятно, стремились избегнуть глубокой пятикилометровой расселины на дне северного океана Алборза, проходящей ровно через полюс.

Астрофаги предпочли начать внедрение через надежную, вулканически пассивную твердь крошечного континента Бахрим, очертаниями напоминающего нашу Гренландию.

Правда, в отличие от Гренландии, на всем Бахриме не было ни клочка льда. Даже здесь, в самой прохладной области Алборза, стояла жара почище, чем в Сахаре. Отсутствию льда я и мои циклопы, не скрою, порадовались – не все еще отошли от морозной жути Урмии.

Два «Кирасира», оснащенных системой всережимной невидимости «Гриффин», выбросили нас на песчаный берег Бахрима под прикрытием пестрых красно-желтых скал горной цепи. Клоны, первооткрыватели Алборза, со свойственным себе пафосом назвали эту цепь Кряжем Голодных Дэвов.

Высадка прошла успешно – наши новые бронескафандры «Богатырь» сработали на пять. Они легко гасили ударные импульсы, способные переломать хребет многотонному халкозавру. Да и вообще они были хороши, эти «Богатыри». Будучи с виду куда изящнее и легче мощных пилотских «Гранитов», они держали даже прямые попадания 20-мм снарядов, имели режим «хамелеон» и широчайший спектр встроенного оборудования.

Сразу после войны, в конце июня, нас отвезли на отдых в Горно-Алтайск. Там – отличная природа, целебный воздух, в горах – стада тех самых тарпанов, диких лошадок, которые дали имя знаменитому универсальному бронеавтомобилю осназ. Ну а кроме того, под Горно-Алтайском расположен небольшой, но очень мощный межведомственный учебный центр, широко известный в узких кругах как «Точка А». Там, на Точке, нам показывали разные чудеса оборонпрома: танк Т-20, вертолет «Таймень», истребитель «Громобой» – это в порядке, так сказать, общего развития. А лично для нас, для осназа, выкатили как раз боевые скафандры «Богатырь».

Тогда мы прошли ускоренный курс обучения «Богатырям», но самих скафандров на роту так и не получили. «Служите пока в „Валдаях“, – так примерно нам сказали. – А когда промышленность освоит тему в полном объеме, получите и „Богатыри“, не волнуйтесь».

Ну и вот – еще один маленький сюрприз от товарища Иванова! «Богатыри», оказывается, были доставлены из метрополии как раз на борту «Изумруда». Но тогда предусмотрительный Иванов решил придержать новую технику, а вот теперь мы ее получили… Надо сказать: взбодрило!

Итак, мы высадились.

Перед нами стояла боевая задача – вскрыть группировку наземной ПКО астрофагов «Дора» и «Цезарь». Далее – сообщить информацию на борт рейдеров и, по возможности, помочь нашим эту самую ПКО раздербанить.

Однако для начала следовало создать временную рейдовую базу.

Вместе с нами на песчаные пляжи с борта «Кирасиров» были выброшены четыре десятка разномастных контейнеров. В них содержались кислородные патроны, провизия, надувные герметичные палатки и, конечно же, тяжелое вооружение – управляемые ракеты «Шелест» в одиночных транспортно-пусковых контейнерах, гранатометы, кумулятивные мины.