Разобрав контейнеры из расчета одна штука на бойца, мы для начала укрылись в широком гроте, образованном нависающим скальным карнизом.

Оттуда я выслал четырех разведчиков, которые вскоре разыскали подходящую пещеру, вход в которую был удачно фланкирован местными сухопутными кораллами.

Кстати, эти кораллы буквально не давали покоя моим циклопам.

– Слышь, Щедролосев, ты вот умный, объясни мне, дураку, что это за каменные кусты везде торчат? – спросил Свиньин. – Выветривание, что ли, такое затейное?

Щедролосев был, как всегда, на высоте.

– Это, друг мой, вроде как кораллы.

– Как у нас в Красном море?

– Ну как тебе сказать… Наши кораллы – это все-таки органическая форма жизни. А местные – они живые, но неорганические.

– Вот херня какая… Как роботы, что ли? Живые, но неорганические? – не отступал Свиньин.

– Да роботы вообще неживые. Что ты дурку порешь?!

– Тогда как это?

– Да очень просто. Не углеродные, а кремний-селеновые формы жизни. Что тут неясно?

Честно говоря, даже мне было неясно практически все. А уж Свиньину, с его широчайшим кругозором от бара «Космос – наш!» до водного мотоцикла «Русалка-2» – и подавно. Но любопытство Свиньина так и осталось неутоленным. Я вежливо попросил обоих заткнуться.

– Итак, мужики, – сказал я, рассеянно озирая стены пещеры в режиме микроволнового радарного зрения, – эту укромную норку я объявляю нашей временной базой. Приказываю: Водопьянову выделить из своего взвода пятерых людей, которые останутся здесь и будут стеречь наши коробки. Остальные разделяются на три поисковых отряда…

Достав командирский планшет, я наметил маршруты движения для каждого отряда, определил порядок связи и назначил рубежи для размещения наблюдательных постов.

Затем назвал командиров и состав каждой группы. В итоге Арбузову и его группе достался астрофаг «Цезарь», лично мне с моими циклопами – «Дора», а рейдовой группе Водопьянова – перевал «отметка 320» на Кряже Голодных Дэвов, откуда, как я надеялся, должны хорошо просматриваться астрофаги «Антон» и «Берта».

– У меня все, – заключил я. – Удачи всем нам. Пошли!

По земным меркам идти было всего ничего – три километра.

Но местность! Но условия! Нам бы сюда вертолет!

О вертолете, конечно же, не могло быть и речи. Даже если допустить, что ягну вообще не охраняют подступы к шахтам своих астрофагов, поверить в то, что контроль за воздушной обстановкой у них отсутствует вовсе, было никак невозможно.

Передвигались мы исключительно при включенном режиме «хамелеон», стараясь где только можно вжиматься в камни или прятаться за десятиметровыми перевернутыми ёлками местных кораллов.

Но на земле было тихо, а небеса – пусты и безмятежны. Как и должно быть на необитаемой, никому не нужной планете.

Если бы не едва уловимая дрожь, которая то и дело пробегала по скалам, о присутствии ягну не напоминало бы ничто.

Трижды нам пришлось воспользоваться тросовыми подъемниками для преодоления особенно крутых горок. А один раз, не видя других вариантов, я отдал приказ взлететь на гребень двадцатиметровой «отрицалки» с помощью реактивных ранцев.

Но все скучное в нашей осназовской жизни имеет счастливое обыкновение заканчиваться.

Когда встроенные альтиметры наших «Богатырей» в полном согласии с инерциальной навсистемой показали отметку двести семьдесят семь, скалы за поворотом расступились и…

– Ложись! – крикнул я, подав пример первым.

Циклопы организованно попадали. Затаились.

– Назад! – приказал я вполголоса.

Пока мы возвращались под прикрытие скал, я молился и думал, думал и молился.

Молился о том, чтобы все мы не получили заряд из позитронной пушки. От него ведь не спасут никакие «Богатыри»!

А думал я о том, что картина, схваченная моим глазом за одно мгновение, разительно отличается от всего, что я ожидал увидеть ранее.

Шахту астрофага окружал широченный вал, гребень которого проходил лишь немногим ниже отметки «двести семьдесят семь».

Причем кольцо обваловки оказалось настолько широким, что сумело поглотить даже отроги кряжа, обращенные к астрофагу «Дора».

Ну и главное: наземная ПКО имелась. Наземная ПКО, черт ее дери, была о-го-го.

В первую секунду я бы сказал, что на валу стоят вкопанные по центральную крестовину корветы ягну. Однако, придя в себя и поразмыслив, я пришел к выводу, что мы имеем дело с некими специализированными системами вооружения.

Возможно, как и паладины, они фактически являлись сверхсложными экзоскелетами для некоего специализированного подвида особей ягну. Но такого рода подробности интересовали меня в последнюю очередь. Для меня было важно изобрести способ расправиться с этими двадцатиметровыми исполинами, похожими на голову акулы-молота, водруженную на монструозно раздувшийся кактус.

Мы отползли назад и забились в расщелины – как распоследние тараканы. Позитронные пушки по нам не стреляли. Паладины над нами не кружили… Пронесло?

– Чего там, отец-командир? – спросил Терентьев, который выполнил приказ «ложись» быстрее, чем успел что-либо увидеть.

Я описал диспозицию в скупых, но точных выражениях.

– А почему эти штуковины наши из космоса не засекли? – поинтересовался Терентьев.

– Неглупый вопрос. Но совершенно неуместный. Не засекли – и не засекли…

– И как дальше жить будем?

– По-гвардейски. Сейчас я подготовлю разведсводку, отошлю ее на рейдовую базу. Оттуда ее пульнут в космос. Будем надеяться, на рейдерах информацию получат. Окунев с Байером там главные, вот пусть они и решают.

Скрытность связи была самым слабым звеном в системе нашей маскировки. О радиотехнической разведке ягну мы не имели никакого представления и даже не были уверены в том, существует ли она вообще. Но мы были обречены исходить из предположения, что да, существует и ни в чем не уступает нашей.

По этой причине для обустройства канала связи на коротком, казалось бы, плече «рейдовая группа – временная база» нам пришлось задействовать двенадцать рупорных узконаправленных ретрансляторов и полтора километра кабеля.

В свою очередь, наш флагманский связист, оставленный вместе с охраной временной базы, должен был строжайшим образом выдерживать спецрежим инфообмена на линии база – «Кирасиры»-ретрансляторы. В свою очередь, от «Кирасиров»-ретрансляторов, постоянно подвергавшихся опасности быть обнаруженными, даже несмотря на включенную систему «Гриффин», требовалось с точностью до миллирадианов ориентировать передатчики лазерной связи, чтобы попасть световым пятном в зону приемников рейдера «Изумруд».

И до чего же я удивился, когда уже через пять минут после отправки моей разведсводки на рейдеры я получил ответ! Схема работала без сбоев!