– Чтобы ответить на один простойвопрос, – так же тихо отозвался Громов, – кто убил Жанну Малышеву?

– И так ясно, – хмыкнулаЗюка, – госпожа Ремешкова!

– Нет, – покачал головойРодион, – моя жена не виновата!

– Интересное дело! – вспыхнул БорисЛьвович. – Анька моя супруга!

Громов окинул Лямина холодными глазами. Такбрезгливо косится хозяйка на невесть откуда появившегося на идеально чистойкухне таракана.

– Нет, вы альфонс, жиголо, платныйпартнер, кто угодно, только не муж Анюты, – отчеканил Родион.

– Позвольте, – побагровел Борис.

– Не надо, – спокойно прервал егохозяин, – лучше давайте разберемся, что к чему. Ну, кто первый начнет?

Все молчали.

– Ладно, – миролюбиво согласилсяГвоздь, – тогда я, но уж не обессудьте, коли вытряхну некоторые тщательноспрятанные секреты. Итак, с самого начала я предположил, что убийца кто-то измилых гостей…

– А почему не Анька? – злилсяЛямин. – Наняла эту дрянь следить за мной, узнала про меня и Жанночкуи отравила ее, а заодно потом и Семена Гребнева, из мести… Очень логично!

– Нет, совсем нелогично, – вздохнулГвоздь. – Давайте сразу договоримся – Анюта здесь ни при чем.

– Но почему?!!

– Да потому, что я очень хорошо знаюНюшу, – улыбнулся Родион, – она бы никогда не стала хитрить иготовиться к убийству Жанны. Налетела бы моментально с порога и наставила бы«разлучнице» фингалов под глаза…

– Она бы ей зубья повыбивала и волосьяповыдергивала, – раздался из угла знакомый голос.

Я повернулась на звук и увидела в тени большой,раскидистой пальмы сидящую на маленькой скамеечке Иришу.

Борис Львович хотел было сказать девушке паруласковых слов, но покосился на Родиона и удержался.

– Погоди, дочка, – велелГвоздь, – есть еще одна причина, по которой Анюта ни за что бы не стала убиватьЖанну.

– Почему? – не утерпела я.

– Да потому, – терпеливо объяснилРодион, – что ей было совершенно по фигу, с кем спит Борька.

– Козел, – прошипела из угла Ириша.

– Как? – изумилась я. – Зачемона тогда нанимала частного агента?

– Нюша, как все женщины, чуть-чутьвкусившие успеха на тропе бизнеса, – вздохнул Родион, – считает себясамой умной, самой хитрой и самой прозорливой. А посоветоваться скем-нибудь ей и в голову не придет. Сначала, чтобы не платить налоги, онапустилась в квартирные аферы. Одну квартиру купила, Ирку перепрописала, другуюподарила Борису. У них существовал четкий договор: квартира Ляминапродается в мае, и Нюша покупает себе взамен другую, на Кутузовском.Подчеркиваю, себе. Лямину положены были отступные – десять тысяч долларов,потому что Анюта собиралась с ним разводиться. Когда я узнал про сделку, топросто за голову схватился. Надо же быть такой дурой! Отдать своими рукамижилплощадь, цена на которую сейчас колеблется вокруг двухсот тысяч долларов!Можно сказать, подарить ее. Но Анюта замахала на меня руками: «Что ты, Родя,он, конечно, лентяй, противный, зануда, но человек очень порядочный иинтеллигентный». Анна даже не взяла с Бориса Львовича расписку. Надо отметить,что до рокового дня рождения Лямин охотно подтверждал: нет проблем, квартиру онпродаст, деньги, за вычетом десяти тысяч, отдаст бывшей супруге.

Но вдруг Анечка стала замечать кое-какиестранности. Внезапно невесть куда пропало столовое серебро, затем какиспарились две антикварные иконы. Борис Львович только руками разводил, ноНюша, отколотившая до синяков двух заподозренных ею домработниц, внезапносмекнула – дорогие вещи тащит из дома и где-то прячет муженек. Пылаяправедным гневом, она кинулась к Борису, но тот в негодовании затопал ногами:«Как ты могла такое про меня подумать?»

Разгорелся скандал, во время которого Нюшаперебила почти все сервизы, некстати попавшие под руку. А потом у нееначалась мигрень, и она свалилась в койку.

Наутро Ирина предложила: «Найми, мамуля,частного сыщика и поймай гада!» Аня колебалась пару дней и отправилась кГребневу. Одного она не знала – Сеня и Борис Львович были великолепнознакомы, более того, все детство они провели вместе, на одном дачном участке.У того и у другого отцы занимали высокие посты в Министерстве тяжелойпромышленности, и им по статусу были положены казенные дачи. Вот им и далидвухэтажный дом в Перхушкове. Лямины жили на первом, а Гребневы на второмэтаже. Естественно, мальчики подружились и лет до двадцати пяти тесно общались,но потом контакты постепенно сошли на нет, остались лишь хорошие отношения, вгости друг к другу они не ходили, но изредка перезванивались.

Как только Сеня узнал, кто объект слежки, онмоментально сообщил Борису, а тот понял, что Аню волнуют не любовные интрижки,а нажитое имущество.

– Но почему она так прямо и не сказалаСене! – удивилась я.

– А ты у нее спроси! – развел рукамиРодя.

– Мамуля говорила, – подала голосИриша, – что так приличней будет, вроде про любовницу не так стыдно, как провора…

Дубовский расхохотался:

– Чисто дамский аргумент.

– Лампа появляется в доме, –продолжал Родион, – и буквально в одночасье вычисляет Жанну.

– Так вот почему Анна хотела, чтобынаблюдение продолжалось и дальше! – воскликнула я.

– Конечно, – ответил Родион, –если бы не убийство, ты бы проработала благополучно до мая.

– И вот почему она была любезна с Жаннойза столом!

– Да Нюша ничего не знала проМалышеву, – громко сказал Родион. – Ну-ка, Боря, что тебе настучалГребнев, только не ври!

– Пошел ты на… – немедленноотреагировал всегда рафинированный Лямин.

Громов взял со стола нечто похожее на пейджери сказал:

– Зайди.

Моментально распахнулась дверь, и в комнатуступил мужик, страхолюдней которого я никого не встречала. Ростом под дваметра, косая сажень в плечах, руки как у меня ноги, и длинный резиновый фартукс подозрительными темно-коричневыми пятнами. За ним маячили две тени –рослые, накачанные мальчики, похожие на воронов, все с ног до головы в черном.

– Вы ведь, Борис Львович, знаете, кто ятакой, – тихо сказал Гвоздь, – могу применить меры, не слишкомпринятые в светском обществе.