Я порадовался, что единственным источником света в комнате остался ночник в виде Железного Человека.

– Я тоже буду по вам скучать. Но не успеете оглянуться, как наступит День благодарения, и вы приедете ко мне.

– И к дедушке с бабушкой, – добавил Брент.

Я смутился.

– Ага. И к ним тоже.

Я пожелал ему доброй ночи и направился в комнату для гостей, чтоб переодеться во фланелевые штаны и футболку. Внизу Рэйчел, уже облачившись в легинсы и одну из рубашек Теда, потягивала из кружки чай.

– Как насчет ромашки? – спросила она, когда я вошел. – Это не вино и не мороженое, но…

Я сел рядом с ней.

– Ладно. Налей.

Она осторожно опустила на стол свою кружку.

– Не знаю, как тебе и сказать.

– Что именно?

– Ты вроде как знаменитость.

– Ты вообще о чем?

Рэйчел устроилась на диване, повернувшись лицом ко мне.

– У Морриса множество деловых проектов в самых разных отраслях. Не стану утомлять тебя подробностями. Он сам все расскажет на ужине в честь Дня благодарения. Просто дело в том, что в его мире мало что проходит незаметно, особенно когда речь идет о больших деньгах.

– Ладно, – проговорил я. – Слушаю.

– По всей видимости, в вечер Хеллоуина руководитель «Марш Фарма» устроил грандиозную вечеринку в честь помолвки своего сына Сайласа. Там собрались все.

Я стиснул зубы, услышав это имя, и сердце болезненно кольнуло. Как будто имя Сайласа было зовом, а моя проклятая душа на него ответила. Затем я осознал и остальную часть предложения.

«Вечеринка по случаю помолвки. Их с Фейт. Конечно».

Рэйчел втянула воздух через нос.

– О, милый, тебе нужно ехать в Голливуд. У тебя все чувства на лице написаны. – Она взяла меня за руку. – Больше не нужно хранить это в тайне от меня. Все можно обсудить. Там были и журналисты. Так что все уже в курсе.

– В курсе чего?

– Сайлас Марш прилюдно заявил, что влюблен в тебя.

Я уставился прямо перед собой, а сердце пустилось вскачь, так быстро, что у меня перехватило дыхание.

– Что он сделал?

– Мо чуть не спятил, когда услышал твое имя. Похоже, исполняющего обязанности генерального директора «Марш Фарма» вышвырнули из фирмы, и Сайлас занял его место.

Я смотрел вперед, не мигая. Закружилась голова; казалось, сердце тоже угодило в водоворот.

– Итак… подожди. Сайлас теперь гендиректор?

– Да. И влюблен в тебя. – Она улыбнулась, заметив мою реакцию. – Ты выглядишь так, будто хочешь услышать об этом еще раз.

Я уставился в пустоту. Сердце мое наполнялось любовью и в то же время разрывалось.

– Он… открыто объявил об этом?

– Можно и так сказать. Тут еще как-то замешан его брат. Но я знаю все с чужих слов.

– Боже мой.

– Итак, – Рэйчел завернулась в одеяло. – Может, теперь расскажешь мне о нем? Я почти уверена, что твое соглашение о неразглашении потеряло силу.

Я рассказал сестре о нас с Сайласом, начав с работы в поместье и заканчивая увольнением. Только не упомянул, что он боролся с зависимостью. Не стал я заговаривать и об Аляске.

– А теперь, учитывая, что случилось… черт, Рэйч. Надо было остаться. И дождаться его. Я пообещал себе, что больше не стану прятаться, и это правда. Но, честно говоря, я испугался своих чувств к нему.

– Потому что… – мягко подтолкнула меня Рэйчел. – Ты тоже в него влюблен.

Я кивнул.

– Я просил его бороться за нас, но сам-то не стал. Я попросту сбежал. Я уже обжигался прежде. И пытался убедить себя, что все дело именно в этом.

– Уже обжигался? – спросила Рэйчел. – Милый, отец выгнал тебя из дома. Ты оказался на улице, борясь за выживание. Это не маленький ожог, а почти полное обгорание. После этого любой станет защищаться. По правде говоря, Макс, странно, что ты вообще хочешь находиться со мной в одной комнате. Учитывая все то, что тебе довелось пережить.

– Не говори так, – произнес я, беря ее за руку. – Я бы ни на что не променял эти две недели.

– Я тоже. Хотя мы могли бы провести вместе больше времени. А ты бы не оказался там… на холоде. – Она шмыгнула носом и вытерла глаза. – Дело в том, что ты даешь так много. Я вижу, как ты относишься к мальчикам. К нам. В этом весь ты. Но когда отдаешь всего себя другим, может статься, что в конечном итоге у тебя самого ничего не останется.

– Мне нужно было это время. По многим причинам. Но…

– Но теперь ты можешь вернуться к прекрасному миллиардеру, который в тебя влюблен.

– Не знаю, – ответил я. – Может, я все испортил. Я все время твердил ему, что он должен стать собой. Как будто я сам набрался на это смелости. Ни тогда, ни теперь. Я не знаю, к чему вернусь. Без дома, без работы…

– Если дело в деньгах, то мы с Тедом…

– Нет, все в порядке. У меня есть сбережения и выходное пособие. Я просто не знаю, как мне быть. Что делать со своей жизнью.

– Вернешься в отделение «Скорой помощи»? – спросила Рэйчел.

Я содрогнулся при этой мысли.

– Боже, нет. Может, найду работу в каком-нибудь медпункте. Одного пациента будет маловато, но хаос больницы – это для меня чересчур.

– Или снова пойдешь учиться?

– Возможно, – проговорил я. – Но пришло время возвращаться в Сиэтл.

Рэйчел с тревогой взглянула на меня.

Я рассмеялся.

– Но сначала я отведу близнецов в зоопарк.

* * *

Два дня спустя Рэйчел отвезла меня в аэропорт, а Тед остался дома с близнецами. Мне не хотелось прощаться. И я всю дорогу напоминал себе, что через неделю мы снова увидимся.

У входа сестра крепко обняла меня.

– Это были лучшие две недели, – проговорила она. – Для всех нас.

– И для меня тоже, – признался я.

Она обхватила мое лицо ладонями.

– С тобой все будет в порядке? Не смотри так. Ты мой младший брат, а те дни, когда я занималась лишь собственной жизнью, уже прошли.

– И теперь ты станешь лезть в мои дела?

– Постоянно. – Она снова обняла меня, и я ощутил ее судорожный вздох. – Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?

Я крепко зажмурился.

– Мне нечего прощать…

– Я знала, что ты так скажешь. Но я нуждаюсь в прощении. Мне нужно это услышать.

– Значит, я прощаю тебя, – проговорил я.

– Хорошо. Береги себя. Позвони мне, когда приземлишься. А когда мы приедем в Сиэтл на следующей неделе, я отправлюсь прямо к папе и…