Вошла яркая женщина в костюме и начала слушать. Чарли узнал ее: она недавно приходила в магазин его родителей.

– Кто его столкнул? – спросила женщина.

Крюгер обернулся к ней: он не слышал, как она вошла.

– Генри. Но это была необходимая самооборона… Иначе это он столкнул бы нас на камни…

Чарли поведал о яростной стычке между Генри и Дарреллом наверху маяка, в результате которой тот перевалился через перила.

– Я видел, как Генри пытался его удержать, – солгал он.

– Это произошло у тебя за спиной. Значит, ты не так много и видел.

– Не с самого начала, верно… Но я хорошо видел, как Даррелл толкнул Генри к ограждению и попытался спихнуть его вниз. Генри отбивался.

– Даррелл очень крепкий, – заметила женщина, глаза которой были жесткими и блестящими, будто галька. – И он привык драться… Как Генри справился с ним?

– Об этом я ничего не знаю. Но когда Даррелл перегнулся через перила, я хорошо видел, как Генри пытался удержать его от падения.

На самом деле он видел совершенно противоположное.

Чарли надеялся, что Генри подтвердит его версию в тот день, когда его будут допрашивать, – если этот день будет, если он еще… жив. Чарли подумал о пустом каяке, и в животе у него зашевелились страх и отчаяние.

За его свидетельством последовало молчание.

– Черт, ну и история, – наконец сказал шериф.

– Если, конечно, все это правда, – сдержанно произнесла женщина, бросая на Чарли подозрительный взгляд.

– Поездка к Оутсам, Нэт Хардинг, поездка в хранилище, существование шантажиста – все это можно достаточно легко проверить, – заметил псевдо-Хоффман. – И мы сразу же допросим его приятелей. Он не мог придумать все это, Лиза. Такого рода события оставляют следы… Впрочем, уже найдено доказательство, что малыш говорит правду.

На лице женщины возникло удивление, а Чарли, нахмурившись, поднял голову:

– Какое?

– Деньги, о которых идет речь: их обнаружили в машине Генри, оставленной у баскетбольной площадки. Пачки упакованных банкнот. В багажнике. На пассажирском сиденье тоже. Это ведь те деньги, о которых ты рассказывал, не так ли, Чарли?

Тот согласно кивнул.

– Тем не менее это не освобождает от ответственности, – возразила женщина, но в ее голосе было все меньше убежденности. – Убийца, который помогает полиции, создавая видимость, будто сам ищет виновного, – такое уже видели.

– Позволь задать тебе вопрос: а если убийца Наоми и шантажист – одно и то же лицо? И еще одно – куда уехала мать девочки?

– Вернемся к нашей истории с шантажистом, – вмешался Крюгер. – Ты говоришь, что Генри подозревал своих мам?

– Да. Из-за денег, а еще из-за того, что видела моя мама…

Неожиданно Чарли почувствовал, что все взгляды сосредоточились на нем.

– Это как?

– Моя мама… однажды ночью она видела, как мама Генри что-то берет из урны… конверт… упаковку… посреди ночи! Тогда она ничего не поняла, но когда Генри обнаружил деньги, о которых уже говорилось…

– Которая, Чарли?

– А?

– Которая из матерей Генри?

– Франс…

Чарли увидел, как Крюгер вопросительно уставился на женщину, подняв брови. Та согласно кивнула.

Крюгер поднялся, открыл дверь, и в комнате появилась мать Чарли.

Чарли испытал потрясение. Мама выглядела такой усталой, такой обеспокоенной. В первый раз он заметил седые волосы, которые появились у нее в последнее время, глубокие темные тени под грустными глазами. И на него нахлынула волна нежности.

– Можешь идти, Чарли, – сказал Крюгер. – Спасибо за помощь. Брат тебя сейчас проводит.

– Не стоит, я могу вернуться сам.

Проходя мимо, под влиянием внезапного порыва Чарли обнял мать. Они прижались друг к другу. От этого им обоим стало легче. Она поцеловала его в щеку. От нее так хорошо пахло, и он сказал себе, что любит ее. О да, он любит ее больше всего на свете.

Затем Чарли вышел. Прежде чем дверь за ним закрылась, он услышал голос Крюгера:

– Присаживайтесь, миссис Сколник.

* * *

Женщина чувствовала, что под огнем их взглядов стала совсем маленькой.

– Да, – подтвердила она, – я видела, как она вышла из машины и пересекла улицу, направляясь прямо к урнам.

– Что вы делали у окна в такое время?

Миссис Сколник покраснела, как если б только что призналась в чем-то запрещенном или постыдном.

– У меня бывает бессонница… Мне очень не хочется так поздно включать телевизор или компьютер… я недостаточно бодра, чтобы читать, вот и смотрю в окно… Мы находимся в самой верхней точке Мейн-стрит… С верхнего этажа видно большую часть города и порт. Это… я не выслеживаю… просто… я люблю этот город… он успокаивает меня… все эти огоньки, ночь… корабли у причала, тишина… пустынные улицы… Такое чувство, что ночью, когда все спят, остров принадлежит мне одной… В Сиэтле всегда было шумно. Никогда не наступала полная тишина.

Оттого, что она так оправдывается, женщина почувствовала себя еще более виноватой. Вокруг ее красивых глаз обозначились морщинки.

– Вы уверены, что это была именно она?

Миссис Сколник с удивлением взглянула на маленького светловолосого толстяка.

– А кто еще? Это была ее машина, она приехала с Юрика-стрит…

– Но ее лица вы не видели?

– Нет, отчего же… частично… видела светлые волосы, которые выглядывали из-под капюшона: шел проливной дождь. Разумеется, это была она.

Блондинчик покачал головой, продолжая жевать свою зубочистку. Поправил очки на носу.

– Миссис Сколник, – сказал шериф, – вы говорили об этом происшествии с кем-то из матерей Генри?

Женщина коротко кивнула, так, что было трудно определить, это означало «да» или «нет».

– Однажды я сказала Лив, которая зашла за Генри.

– И?..

– Она выглядела совершенно ошеломленной, будто с неба свалилась. На секунду я подумала, что она сейчас обвинит меня, что я все это придумала, и я уже пожалела о своих словах. Она сказала, что я, должно быть, ошиблась. Что это не иначе какое-то недоразумение. Но она казалась такой потрясенной. Она не прикидывалась…

Крюгер взглянул на Платта. Его глаза за стеклами очков были непроницаемыми, как у сфинкса, и только зубочистка двигалась из одного угла рта в другой и обратно.

– Миссис Сколник, – как можно мягче произнес шериф, наклоняясь к ней, – вас кто-то шантажировал?

– Что?

– Вас шантажировали, миссис Сколник? Являетесь ли вы жертвой шантажиста, как многие жители этого острова?