стоек. Чего там только нет — и объёмные, и контурные, и на движение. Мы засекли, что и лазерная «паутинка» перекрывает всю площадку. Честно говоря, не понимаю смысла городить такое. И второе, не менее интересное. У каждой из стоек стоят немецкие мины, причём сдвоенные. Они срабатывают как от встроенных датчиков, реагирующих на металл и движение в радиусе пятнадцати метров, но так же мы заметили, что имеется подключение и к блоку дистанционного управления. Что характерно — ВСЁ установленное — западного производства. Благо мы с напарником кое-что знаем и правильные журалами читаем. Как вывод — близко подходить к площадке нельзя. Там или мины могут сработать или датчики засекут, что одинаково. Повторю — не понимаю смысла для чего такое городить. Кстати. Замаскировали блоки датчиков и мины очень даже профессионально — в густом кустарнике, что растёт вокруг площадки. Если бы мы не видели, где «гости» крутились, могли не сразу обнаружить сюрпризы. Скорее те нас бы засекли. Мы смотрели метров с тридцати, боялись, что чужая электроника сработает…

Терентьев с Ярым выслушали сапёров и отпустили их отдыхать в один из приготовленных схронов. Сами же устроили мозговую атаку. Проспорив с полчаса, так и не пришли к одному мнению, но, совершенно случайно, Сергею пришла в голову мысль, которую он не приминул озвучить.

— Стас. А если все эти прибамбасы приготовили для тех, что вылезут из эвакуационного люка? Подожди минуту, я сейчас уточню…

Ярый вылез из своего укрытия и, перебежав несколько метров, нырнул в схрон сапёров.

— Гекс. Единственный вопрос. Прости, что тревожу тебя. Если чужие мины сработают — какой угол разлёта осколков? Я имею в виду — вверх они полетят? Если да, то на какую высоту?

Сапёры переглянулись и Ярому ответил офицер ФСБ.

— Угол разлёта по проектной документации для этих мин — тридцать пять плюс минус два градуса. Это по горизонтали. По вертикали не знаю. Градусов пять, не более. Естественно, что во время взрыва может случиться что угодно, поэтому гарантий нет.

— Хорошо. Поставлю вопрос по-другому. Если над площадкой на высоте метров тридцать-сорок зависнет вертолёт — он пострадает при взрыве мин?

— Если будет «мишка», какой прилетал, то осколки сбить не собъют, но повредить корпус могут. Если высота будет больше, метров пятьдесят и выше — не пострадает. Если же корпус вертолёта бронированный, ему пофиг. Но таких в личном пользовании, насколько знаю, нет. Правда и об МЧС-овских вертушках, с которых высаживаются диверсанты, тоже до сегодняшнего дня не слышал.

— Ясно, спасибо. Отдыхайте….

Вернувшись к Терентьеву, пересказал, что услышал от сапёров, пояснив свою мысль.

— Мне что пришло в голову. Судя по приготовлениям незванных гостей, может сложиться такая ситуация, что всех «кротов», что сидят сейчас под землёй, попросту помножат на ноль. А что? Смотри, как может быть. На аэродроме или точке подскока получают сигнал от беглецов из подземелья, что они, мол, вышли на поверхность и находятся на площадке для эвакуации. Вылетает машина, вроде как немного задержавшись. Люди, которые выйдут из-под земли, вполне могут расслабиться, получив сигнал, что транспорт в пути. А где самое лучшее место для отдыха? Правильно — сама вертолётная площадка — ровная поверхность, где нет никаких камней и кустов. Вот туда все и ломанутся. А когда большинство людей окажется именно там, тогда и сработают мины. Сам же слышал, что эти приборы не видны чуть ли не с метра. Замаскированы в кустах. Что остаётся «спасателям»? Прилететь, добить ещё живых, забрать все материалы и успешно улететь на базу.

Полковник закрыл ладонями воспалённые глаза. Потом пояснил.

— Уже трое суток по часу-двум сплю. Устал очень. Хорошо, что нас сняли с работы на ЗКП, а то вообще вымотались бы до предела. Я, пока ехал в машине, поспал. Да и мои тоже все повырубались. Хоть неудобно было, да эти три часа сил придали. Я вот больше волнуюсь не за нас, а за Белого и Свара. Стрёмные они мужики, коль решились вдвоём против полсотни наёмников пойти. Самое мерзкое, что не связаться с ними, точнее с Олегом. Они вообще где-то на глубине в полсотни метров… А с твоими предположениями соглашусь — лишние люди ИМ не нужны, а с «засветившимимся» тем более лучше расстаться. Только вот в этой ситуации мне предстоит ещё больше работы, сам учил меня как по «ниточке» распутать клубок до конца. А знаешь, Сергей Павлович, что меня больше всего напрягает? Мы знаем друг друга уже много лет, поэтому скажу прямо. Прегадкая ситуация складывается. Здесь, по сути, кроме МОЕЙ группы, официально никого нет. Твоя так, в качестве волонтёров или наёмников. Более того. Никто даже словом не обмолвился, что пришлёт усиление. Не находишь это странным? Складывается впечатление, что и меня, и тебя с твоей группой, собрали здесь, в одном месте, совсем не случайно. Как будто кто-то наверху решил одним ударом прихлопнуть всех осведомлённых одновременно, кто так или иначе знает о Белом и ему помогает.

— В таком случае здесь должны быть и мои родствениики — жена с детьми и Катя, да и друг Олега Виктор, кто тоже много лет помогал ему. Это вряд ли. Тогда уж надо сюда собирать и всех бывших и нынешних сотрудников Конторы, кто, так или иначе, связан с братством. А это требует сумасшедших сил.

— А почему ты думаешь, что вот именно сейчас такая работа не ведётся? Вполне возможно, что никого не ликвидировали и не задержали, но вот под плотный контроль могли уже взять.

— Умеешь ты порадовать, — криво улыбнулся Сергей. — Нет, чтобы промолчать и оставить свои мысли при себе, так нет… Я вот сейчас, после твоих слов, вместо дела постоянно буду думать о семье. Ты этого хотел?

Терентьев вместо ответа вынул из рюкзака пенал и протянул Ярому.

— Это спутниковый, причём незарегистрированный. Там стоит суперзащита от прослушки и подключения. Это трофей от одного из… Не, промолчу. Звони домой — пусть где-нибудь спрячутся на время. Если нужна будет помощь — скажи. Остались у меня в Питере надёжные друзья, которые прикроют твою семью.

— Спасибо, Стас.

Ярый достал из пенала телефон и, отойдя от базы метров сто, набрал номер мобильного жены…

То же время. Группа Белого.

Найдя щиток, Белый перекинул рубильник и, отсчитав положенное время, вернул его в исходное положение. На диплее загорелись цифры — «60.00» и начался обратный отсчёт. Фальшпанель открылась легко, и группа тихо вышла в коридор.