в свой кабинет, за окном была ночь, подобной сегодняшней. На несколько минут я поверил, что все, что произошло за эти сутки, было нереально. Тусклый свет одной свечи на моем рабочем столе освещал одну часть комнаты. Девушка занимала мое кресло в облегающем черном длинном платье с темным макияжем и нахальным видом, что вызывало несоответствие с обычным поведением Рейчел. Она закинула ноги на стол и пристальным взглядом следила за каждым моим передвижением. Будто мы с ней поменялись местами в жизни. Настороженно я приблизился к ней, как ни в чем не бывало, не выдавая свое удивление.

– Ягненок, не поздновато ли для посиделок в моем кабинете? – Самоуверенно спросил я, но тревога не покидала меня.

Она лишь жутко оскалилась и с неприязнью рассмеялась мне в лицо, заливаясь хохотом. Девушка опустила ноги на пол и развернулась ко мне.

– А чудовищам тоже не спиться? – Пустой взгляд разноцветных глаз скользнул по моему силуэту.

Приглушенный свет придавал чертам ее лица озлобленность и жестокость, а зрачки колыхали огоньком ненависти.

– О чем ты? – Я переменился в лице, смотря на нее сверху вниз.

– Ю-юджин. – Она высокомерно протянула мое имя. – Не смей стоять выше меня. – Рейчел подскочила и с порывом вцепилась железной хваткой в мой галстук, приземляя меня.

Свободной рукой она провела по моему лицу, а после ее большой палец небрежно прошелся по нижней губе. Я застыл, стоя на коленях перед смертной с распахнутыми глазами, не вымолвив и слова.

– Вот, о ком я говорю. – Прошептала девушка губами цвета алой крови мне в лицо.

 Указательным пальцем развернула за подбородок мое лик к картине, которую она написала для меня собственноручно. Мои глаза округлились, вместо моего портрета на стене весели очертания бесформенного существа черного цвета с короной в области головы. Я бы ни за что не признал в нем себя, если бы не цвет голубого и серого глаза, что выделялись на фоне черноты. Последнее, что я запомнил из сна – это низкий и отчаянный смех Рейчел, который звучал у меня в ушах даже после пробуждения.

Я очнулся с тяжелым дыханием в холодном поту. Вряд ли этот кошмар был связан с силой Линдсея. Кстати о нем, мне пришла на ум запоздала идея, что Грех Лени мог знать о побеге двух «святых косуль» из моей резиденции, но тактично из-за лени забить на все это.

С этим разберусь позже…

Я поднялся с кровати и понял, что проспал ровно полчаса. Как в бреду, шатаясь, побрел на первый этаж здания в шелковом ночном костюме, который лип к спине. Из-за кошмара я даже не сразу открыл дверь своего кабинета, так как пребывал в замешательстве. После пары минут зашел туда и с облегчением выдохнул, что сон остался сном.

Но все же часть меня хотела увидеть ее в кресле, как будто ничего не произошло.

Я всматривался в портрет, что висел над рабочим местом, и в голову пришла идея – уничтожить все, что мне напоминало о ней. Может тогда подобные кошмары больше не повторятся.

Не хочу лелеять грезы.

Я начал громить кабинет, только теперь этого не было в планах, как тогда. В прошлый раз погром кабинета был спланированный театральный акт, чтобы сблизить меня с ренегатом, и он сработал благодаря Дарию, который хоть как-то, в отличие от меня, разбирался в людских эмоциях и чувствах. Правда, с алкоголем я все-таки переборщил. Книги, бумаги, вазы, статуэтки, стеллажи все летело и разбивалось об мраморный пол, хотя ковер мог что-то и спасти. В приступе безумной вспышки ярости я рушил вс. На глаза попалась маска, что Рейчел сделала для меня. Мое оцепенение и заминка говорили сами за себя.

Гори оно все в аду! И стол заменю!

С силой я разломил пополам аксессуар и с холодным видом равнодушно бросил части предмета на пол. После в поле зрения попались эскизы картин, что Рейчел пыталась закончить в первые дни своего пребывания. Все обрывки каждого эскиза я лично приказывал Дарию собирать и приносить мне в кабинет, а после составлял их воедино как мозаику. Хотел в скором времени отдать ей зачем-то… С новым приступом нервозности я вновь разорвал в клочья наработки, и куски тех разлетелись по всей комнате. Дошла очередь до картины…

Моя рука с острым предметом, что я подобрал в суматохе, застыла в нескольких сантиметрах от полотна. Я снова замахнулся над великолепной работой смертной художницы, но … безуспешно. От отчаяния я швырнул картину в сторону, и та с гулом упала на пол. Звук рвущегося холста напоминал противный скрип и отдавался эхом в ушах. Я выглянул из-за стола и увидел как осколки ваз на полу и прочего хаоса повредили предмет искусства. Мотнув головой, я кинулся поднимать картину, отряхивая ту от впившихся осколков фарфора со стеклом.

Проклятье!

Потом, сжав челюсть, я зажмурил глаза и притянул картину к лицу, касаясь ее лбом. Туловище поползло вниз. Обняв картину, моя спина прислонилась к стенке стола. Я просидел в таком согнутом положении на полу некоторое время, а после и вовсе принялся со злостью к себе зашивать полотно подручным атрибутом. Я не знал, что со мной происходило, и почему не мог избавиться от этой вещи. Гордость кричала во мне – «уничтожь», буквально пульсировала в висках, а сердце отбивало быстрый ритм и шептало – «не надо». Я наткнулся взглядом на свой ежедневник, не помню который он был за всю мою грешную жизнь по счету. Это мой способ не забывать пережитые годы, таким образом, записывая свои мысли на бумагу. Толстыми томами подобных записей у меня заставлен не один книжный стеллаж, иногда я перечитывал свою писанину и удивлялся, как моя личность претерпевала изменения. Я описывал каждый день, четко в определенное время, отчасти по причине не сойти с ума. Самый свежий из блокнотов валялся у моих ног, я поднял его и сделал в нем новую запись.

Я потерял все.

Через пару часов …

Утром я сидел в обеденном холле и ковырялся в еде, думая о ночном потрясении. Совсем не выспался и был взбешенным. Я вовремя не заметил, как вошла Минди, которая не понятно, на кой черт приперлась сюда в резиденцию.

Первый претендент на отправление досрочно в ад,

Она была как всегда до тошноты шикарна в одеянии бардовых тонов. Накрашенной внешности этой Леди могли позавидовать все существа женского пола. Мне же было до одного места. Все было идеально, но до тех пор, пока она не открыла свой рот.

– Юджин, на тебе лица нет! – Наигранно забеспокоилась она.

Сама очевидность, извини, забыл его одеть утром.

– У тебя его тоже нет. – Бросил я в ответ, даже не удостоив собеседницу взглядом.

– Грубиян. – Надула губы та, колыхая в руках бокал вина. – Я вообще-то приехала с подарком на твой день рождения.

Стерва. Неужели Блэк выгнал тебя из своих владений, и ты приползла именно сюда?

– Сожги его, пока я сам это не сделал. – С каменным выражением лица выдал мой бормотавший голос.

– ЭЙ! – Она со стуком опустила бокал на стол и подошла ко мне с боку, заглядывая в глаза. – Если дело в смертной, то это ожидаемый исход. Им свойственно предательство. – Выгнула бровь та с ядовитой усмешкой, садясь на обеденный стол своей задницей. – Не подумай лишнего, я догадалась.

А тебе оно разве не свойственно, лицемерка. Ага, догадалась. Своим крохотным мозгом, если он был. Сестренка, не добавляй лавры тому, чего не было от рождения в помине.

– И это мне говорит сестра, которая приехала на Бал в паре с Блэком. – С непроницаемым видом я зачерпнул что-то в тарелке, так и не понимая, что там было.

– А что мне было делать? – Вскинула руки та. – Ты променял меня на смертную святую! – С упреком возразила Минди.

Уж лучше так. И сделал бы это снова.

– А я думал, вы с Эрролом нашли